Введение

В нынешнем, 2017 году исполнилось одиннадцать лет со дня блаженной кончины духовника Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Для людей, встретивших на своем жизненном пути этого удивительного человека и священнослужителя, он стал путеводителем ко Христу, «…идеалом православного христианина, монаха, любящего и взыскательного священника-отца»,[1] путеводной звездой над перепутьями непростой современной жизни. Неудивителен, поэтому, все более возрастающий живой интерес к личности и трудам пастыря, указывающий на необходимость всестороннего их изучения и глубокого осмысления, как в самостоятельном их аспекте, так и в контексте актуальности для нашего современника.

Актуальность темы. Формирование характера и содержания трудов архимандрита Иоанна, происходило в непосредственной связи с его священническим служением, цели и задачи которого повлияли на сущность духовного наследия отца Иоанна. Она была выражена в сугубо прикладной направленности его трудов, чуждых отвлеченных идей и абстрактных понятий. Таковыми трудами стали многочисленные проповеди и письма пастыря, а также некоторые его сочинения и сборники духовно-нравственного содержания. Их изучение позволит в определенной степени познать глубину христианского сознания автора, его связь со святоотеческой мыслью и дух той эпохи, в годы которой совершалось священническое служение отца Иоанна.

В настоящее время в среде православных христиан наблюдается повышенный интерес к теме личности и духовного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Один за другим в свет выходят издания, многогранно освещающие жизненный путь пастыря. Наиболее фундаментальными из них являются книги келейницы и личного письмоводителя отца Иоанна Т.С. Смирновой[2] «Память сердца»,[3] «Божий инок»[4] и «Школа молитвы».[5]Ряд изданий составляют книги, содержащие в себе многочисленные воспоминания архипастырей, пастырей, монашествующих и мирян об архимандрите Иоанне. К ним следует отнести такие труды, как «Пастырь добрый»[6], «Из тайников сердечных»[7] и «Воспоминание о Промысле Божием, милующем нас, не понимающих Его любви»,[8] а также «Земной ангел и небесный человек»,[9] «Христов Пастырь»,[10] «Живое предание»,[11]«Они служили в Летово»[12] «Всероссийский духовник»,[13] и «С рождения посвященный».[14] В небольшом объеме сведения об архимандрите Иоанне встречаются в книгах «День священника»,[15] «Свеча Богу. Московский старец протоиерей Василий Серебренников»[16] и «Рук Твоих жар».[17]

Непосредственно духовное наследие архимандрита Иоанна, включающее в себя его проповеди, письма, а также некоторые другие труды, увидело свет в разные годы и в виде отдельных книг. Первые из них были изданы еще при жизни пастыря.[18] Прочие, выпущенные уже позднее, были существенно дополнены не изданными ранее материалами. К таковым можно отнести книги проповедей «Проповеди»[19] и «Проповеди Великого поста»,[20]последние из которых частично можно встречать в виде отдельных тетрадей.[21] В свою очередь, эпистолярное наследие отца Иоанна отражено в многократно переиздававшихся книгах его писем,[22] а также в более позднем по времени сборнике «Рассуждение с советом»[23] и двухтомном издании «От сердца к сердцу». Отдельное внимание следует уделить известному труду архимандрита Иоанна под названием «Опыт построения исповеди»,[24] в содержание которого вошли беседы, проводимые им перед таинством Исповеди в 1970-х гг. в Псково-Печерском монастыре. Как автор–составитель пастырь потрудился над созданием сборников «Размышление о бессмертной душе»[25] и «Настольная книга для монашествующих и мирян».[26] Вниманию современного читателя доступно собрание рождественских и пасхальных поздравлений отца Иоанна,[27] а также курсовое сочинение,[28] написанное им в его бытность студентом Московской духовной академии.

Духовно–нравственные воззрения архим. Иоанна (Крестьянкина) были освещены в труде иеромонаха Сретенского монастыря г. Москвы Иоанна (Лудищева) «Проблемы современного человека в письмах духовников XX века».[29]

Кроме того, тематика личности, духовного наследия и суждений пастыря нашла свое отражение в ряде трудов учащихся духовных школ. Это дипломные работы студента Сретенской духовной семинарии архим. Филарета (Кольцова)[30] «Пастырское служение архимандрита Иоанна (Крестьянкина)»,[31] учащихся Московской духовной академии иерея Алексия Пикова «Проповедничество архимандрита Иоанна (Крестьянкина)»[32] и Алексия Рябикова «Пастырская деятельность архимандрита Иоанна (Крестьянкина) по воспоминаниям его духовных чад»[33] и студента Николо-Угрешский православной духовной семинарии Игоря Глазунова «Связь проповеднической и духовнической практики в наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина)».[34] Более того, упомянутым выше студентом Московской духовной академии иереем Алексием Пиковым в 2012 г. была успешно защищена магистерская диссертация «Особенности эпохи в гомилетическом наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина)».[35] Настоящая магистерская диссертация в некоторой степени является продолжением исследования тематики личности и воззрений архим. Иоанна, начатого в защищенной ранее в Московской духовной академии дипломной работе «Пастырский опыт архимандрита Иоанна (Крестьянкина)».[36]

Объектом настоящего исследования является эпистолярное наследие архим. Иоанна (Крестьянкина), опубликованное на страницах сборника писем «Рассуждение с советом». Эпистолярные труды архимандрита Иоанна, изучению которых посвящена настоящая работа, являются весьма значительной частью всего духовного наследия пастыря, и привлекают к себе особое внимание исследователя.

Предметом данной работы являются тематическая, проблемная и стилистическая сторона эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина). Знакомство с тематической стороной позволит уяснить, какие темы находят свое раскрытие в корреспонденции пастыря в период второй половины XX в. – начала XXI века. Выделение проблемных сторон эпистолярного наследия отца Иоанна даст возможность получить представление о тех насущных проблемах, которые имели место быть в жизни общества и человека в указанную выше эпоху. Рассмотрение стилистической стороны корреспонденции пастыря необходимо для определения тех языковых способов и приемов, которые были применяемы им в процессе письменного общения с его адресатами.

Цель настоящего исследования заключается в определении места, которое занимают письменные труды архим. Иоанна (Крестьянкина) в сокровищнице эпистолярного достояния Церкви, а также в их ценности, как для адресатов пастыря, так и для современного человека и представителей последующих поколений. Кроме того, изучение корреспонденции отца Иоанна даст исследователю возможность хотя бы в некоторой степени всмотреться в личность самого архим. Иоанна и осмыслить его значение для Церкви, государства, общества и нашего современника. На пути к таковой цели необходимо решить ряд определенных задач.

Задачи данной работы заключаются в:

• знакомстве с личностью архим. Иоанна (Крестьянкина) через рассмотрение его жизненного пути;
• общей характеристике эпистолярного наследия пастыря, изучении истории его возникновения и сохранения для последующей публикации;
• тщательном ознакомлении с тематической стороной эпистолярного наследия отца Иоанна;
• анализе и систематизации проблем, затрагиваемых и рассматриваемых в содержании корреспонденции архим. Иоанна;
• знакомстве со стилистической стороной эпистолярного наследия пастыря и выявлении характерных ее особенностей.

Метод, применяемый в процессе настоящего исследования, сводится к тематическому и стилистическому анализам содержания эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) и последующей систематизации и осмыслении проработанного материала.

Данная работа состоит из вводной части, четырех глав, заключения и библиографического списка. Первая глава посвящена жизненному пути архим. Иоанна (Крестьянкина) и общей характеристике его эпистолярного наследия. Вторая глава содержит в себе тематический анализ корреспонденции пастыря. В третьей главе рассматриваются в систематическом порядке проблемы, поднимаемые в содержании писем отца Иоанна. Четвертая глава посвящена выявлению стилистических особенностей эпистолярного наследия архим. Иоанна. В заключительной части работы содержатся выводы о проделанном исследовании. Библиографический список включает в себя наименования трудов, послуживших опорой для написания данной работы.

Глава I. Жизнь и труды архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

1.1 Жизненный путь архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Архимандрит Иоанн, в миру – Иван Михайлович Крестьянкин родился 29 марта (11 апреля по новому стилю) 1910 г., в городе Орле, в семье Михаила Дмитриевича и Елизаветы Илларионовны Крестьянкиных. Младенец стал восьмым, последним ребенком в многодетной семье Крестьянкиных. Спустя два года после рождения Вани скончался отец семейства, Михаил Дмитриевич, и весь труд по воспитанию детей лег на плечи Елизаветы Илларионовны, глубоко верующей, благочестивой женщины. Именно она стала первой, кто живым примером личной жизни и отношением к ближнему свидетельствовал маленькому Ване, что Бог есть, и Бог есть Любовь.

Личные воспоминания пастыря о годах его детства и юности в родном Орле носят положительный характер. Отец Иоанн с любовью говорит о той эпохе, называя ее Святой Русью.[37] Олицетворением Святой Руси являлись, в первую очередь, люди, жившие верой и правдой Божией. Многих из них архим. Иоанн знал в свое время лично и имел с ними общение.[38] Они заложили в его сознание понятия о вере и спасении, которых ему хватило на всю его долгую жизнь. «Я ведь уж очень старый, – пишет архим. Иоанн на склоне лет в одном из своих писем, – и все живу и живу старыми понятиями и о вере, и о спасении. А заложили в меня эти понятия мужи Божии, мужи Святые, которые ныне пребывают в сонме Российских Новомучеников. Вот мне этого и достаточно и на всю мою долгую жизнь хватает».[39] Уже в раннем возрасте Ваня открыл свое желание стать монахом.[40]

Немногочисленны и скупы сведения о жизни отца Иоанна в период его юности. Известно, что, окончив в 1929 г. школу, Иван Крестьянкин поступил на бухгалтерские курсы, после которых трудился по специальности в Орле. Однако в результате резкой и кардинальной смены власти в стране и последующих за ней неурядиц молодой человек остался без средств к существованию и был вынужден искать работу в Москве.

В 1932 г. Иван Крестьянкин переехал в Москву, где устроился главным бухгалтером на небольшом предприятии, проработав на нем до 1944 г. Наступивший после октябрьского переворота 1917 года новый порядок жизни и суета столичного города не нарушили внутреннего устроения молодого человека. По свидетельству очевидцев, он проводил «…монашеский образ жизни…»[41], был словно инок в миру, зная лишь храм, дом и работу. В этот период скончалась его мать, Елизавета Илларионовна, которую Ваня периодически навещал из Москвы.

В 1944 г. Иван оставил гражданскую службу и был назначен псаломщиком в храм Рождества Христова в Измайлове. И уже 14 января следующего, 1945 г. митрополит Николай (Ярушевич) возложил руки на главу псаломщика Ивана Крестьянкина, посвящая его в сан диакона в храме Воскресения Христова на Ваганьковском кладбище. А спустя девять месяцев, 25 октября      того же года, Святейший Патриарх Алексий I (Симанский) рукоположил диакона Иоанна Крестьянкина во иерея.

В 1947 г. священник Иоанн Крестьянкин получил благословение на обучение экстерном в Московской духовной академии так любимой им Троице-Сергиевой Лавры.[42] Однако закончить обучение ему суждено не было: в одну из ночей 1950 г. о. Иоанна арестовали и через несколько месяцев этапировали в далекий Каргопольский исправительно-трудовой лагерь Архангельской области.  Арест и все пережитое вслед за ним в застенках советских тюрем не сломили дух молодого священника, но лишь укрепляли его веру во Всемогущий Промысл Божий. Пройдет много лет, и архим. Иоанн (Крестьянкин), уже насельник Псково-Печерской обители напишет в одном из своих писем: «…по опыту скажу, что чем скорее мы сердцем примем Богом данное, тем легче нам будет нести благое иго Божие и бремя Его легкое. Тяжелым оно становится от нашего противления внутреннего»[43]. А пока иерей–узник проходил новую, суровую школу лагерной жизни, «аттестатом» которой стали сердечная молитва пастыря и познание им глубокого падения человека и безграничной любви Божией к нему.

В 1955 г. с досрочным освобождением закончился период лагерных испытаний для о. Иоанна Крестьянкина. Приехав в Москву, он обратился с вопросом о своем дальнейшем определении к митрополиту Николаю (Ярушевичу), и получил от него благословение на служение в Псковской епархии.

В 1957 г. иерей Иоанн Крестьянкин был переведен в Рязанскую епархию, где на протяжении десяти лет совершал служение в разных храмах, возвращая к жизни умирающие приходы и отогревая сердца полюбивших его людей.

В 1961 г. за усердное пастырское служение Святейший Патриарх Алексий I возвел священника Иоанна Крестьянкина в сан протоиерея.

В 1966 г. протоиерей Иоанн Крестьянкин принял монашеский постриг от рук своего духовного отца – схиигумена (впоследствии – схиархимандрита) Серафима (Романцова). При пострижении ему было дано имя Иоанн – в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Провожая своего духовного сына, схиигумен Серафим посоветовал ему обратиться к Святейшему Патриарху Алексию I с просьбой о благословении на жительство и труды в монастыре. Благословение Патриарха было получено, и 5 марта 1967 г., в день памяти преподобномученика Корнилия иеромонах Иоанн (Крестьянкин) прибыл в Свято-Успенскую Псково-Печерскую обитель.

В Псково-Печерском монастыре священнику Иоанну было суждено пробыть еще сорок лет его многотрудной жизни. Здесь в 1970 г. он был возведен в сан игумена, а спустя еще три года – в сан архимандрита. В монастыре в полной мере раскрылось духовническое служение батюшки, продолжавшееся вплоть до его блаженной кончины 5 февраля 2006 г.

«Отходя от вас телесно, я не разлучаюсь с вами духовно»[44] – эти слова, однажды произнесенные отцом Иоанном в отношении его паствы с приходов Рязанской епархии, бесспорно, можно отнести и к каждому из нас. Видимым образом уйдя из земной жизни, архим. Иоанн навсегда остался в сердцах любящих его людей. И, конечно же, слышит всякого человека, молитвенно обращающегося к нему.

1.2 Обзор эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Эпистолярный жанр (от греч. epistole – письмо, послание), характеризующий определенный способ общения между людьми, известен давно. Таковой способ подразумевает наличие двух коммуникантов, лишенных непосредственного контакта и обменивающихся текстом в виде письма, телеграммы или открытки с целью сообщения друг другу тех или иных сведений. На протяжении многих веков подобного рода переписка являлась[45] единственным средством коммуникации между людьми на расстоянии. Поэтому она вполне естественно произрастала на ниве общения представителей разных слоев и групп населения, созревая и принося добрые плоды в сокровищницу русской письменности.

Уникальность эпистолярного текста проявляется в том, что он хранит в себе языковую самобытность и своеобразие отдельной эпохи и отражает исключительность языковой личности автора письма.[46]

Особое место письмо занимает в литературном наследии Церкви. В частности, оно послужило прекрасным средством в деле духовного окормления человека, установив коммуникативную связь между пастырем и пасомым. А запечатленные на страницах писем бесценные наставления о пути к христианскому совершенству, бывшие когда-то достоянием лишь отдельных адресатов, ныне доступны широкому кругу читателей. В качестве примера можно привести эпистолярное наследие таких отцов и писателей Русской Церкви XIX – XX вв., как святители Игнатий (Брянчанинов) и Макарий (Невский), преподобные Макарий, Амвросий и Иосиф Оптинские и Арсения Усть-Медведицкая, схиигумен Иоанн (Алексеев) и игумен Никон (Воробьев). Общее количество трудившихся в лоне Русской Церкви отцов-писателей позволяет довольно легко расширить границы этого весьма краткого списка, и тогда взору исследователя предстанут многие другие подвижники веры, чьи творения составляют золотой фонд эпистолярного достояния Православия. Одним из таковых подвижников является наш современник – духовник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин). В настоящей работе эпистолярное наследие архимандрита Иоанна будет рассматриваться и изучаться по письмам, вошедшим в сборник под названием «Рассуждение с советом».[47] Корреспонденция отца Иоанна, представленная в данном сборнике, относится к разным периодам его жизни. Подавляющее большинство писем о. Иоанна было написано им в период с 1980-х гг. – по начало XXI в., т.е. в годы его жизни и служения в Псково-Печерском монастыре. В отдельный блок составители сборника сочли нужным заключить переписку иерея Иоанна Крестьянкина с духовными чадами, совершавшуюся между ними в первой половине 1950-х гг., т.е. в период лагерного заключения священника. Данные письма составляют часть общей корреспонденции пастыря-узника с его наиболее близкими по духу единомышленниками, поддерживающими связь со своим наставником на сугубо трудном этапе его жизненного пути. Особого внимания заслуживает представленная в начале сборника краткая переписка отца Иоанна со своим духовным отцом схиархимандритом Серафимом (Романцовым)[48], включающая в себя три письма, из которых авторству первого корреспондента принадлежит одно письмо. Данная переписка датируется 1970-м годом, относящимся к раннему периоду жизни священника Иоанна (Крестьянкина) в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре.

Условно разделив всю представленную в указанном выше сборнике корреспонденцию архимандрита Иоанна на три блока (переписка с о. Серафимом (Романцовым), письма из заключения и общий раздел писем), в первую очередь особое внимание следует обратить на  общий раздел писем, как отражающий наиболее широкий круг адресатов отца Иоанна и, следовательно, разнообразный по содержанию затрагиваемых в нем тем. Таковой раздел включает в себя 639 писем, в большинстве своем являющихся ответами пастыря на самые различные вопросы духовного и жизненного содержания, заданные ему современным человеком. Опубликованные в сборнике ответы пастыря является лишь частью его общей переписки, другая часть которой по разным причинам не была обнародована на страницах книги.

По свидетельству келейницы и письмоводителя отца Иоанна Т.С. Смирновой, корреспонденция доходила до архим. Иоанна как путем вручения писем из рук в руки, при содействии приезжавших в г. Печеры паломников, так и в виде почтовых отправлений.[49] Причем, с 1988 г. второй способ передачи корреспонденции отцу Иоанну возобладал над первым, количество приходящих писем существенно увеличилось и архим. Иоанну потребовалась помощь письмоводителя.[50]

Обязанности письмоводителя о. Иоанна стала выполнять его помощница Татьяна Сергеевна Смирнова, взявшаяся за этот труд по благословению самого отца Иоанна. Она собирала черновики его ответов, которые, впоследствии, были собраны и опубликованы книгой[51]

География адресатов писем отца Иоанна распространяется на разные города России, однако, при этом, не ограничивается ее пределами и простирается на бывшие республики СССР и Зарубежье.[52]

Общее количество адресатов, письменно прибегавших за помощью к архим. Иоанну довольно велико, и объединяет людей различных возрастов, профессий и служений, разной степени воцерковленности. Это архипастыри и пастыри, монашествующие и миряне. Причины обращения этих людей к отцу Иоанну обусловлены конкретными жизненными обстоятельствами и событиями каждого из них, что, в свою очередь, также оказывает влияние на стиль письма пастыря. Он может быть различным – официально-деловым или разговорным, равно как и тон письма – официальным, дружественным, теплым или строгим.

Тематическое поле эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) весьма широко, и рассматриваемые в нем вопросы многообразны. Характер доверительных отношений, сложившихся между пастырем и его адресатом, особым образом повлиял на содержание их корреспонденции, в которой могли затрагиваться вопросы на совершенно разные жизненные и духовные темы. Письма отца Иоанна стали своего рода зеркалом, в котором предельно ясно отражаются все духовно-нравственные проблемы российского общества вообще и человека в частности эпохи конца XX – начала XXI вв. Благодаря этому внимательное и вдумчиво-аналитическое изучение корреспонденции архим. Иоанна дает возможность исследователю получить представление о сущности различных сторон жизни данного периода. А часто встречающиеся в письмах рассуждения и советы отца Иоанна являются своего рода врачевством против духовных недугов и подспорьем в жизненных проблемах, характерных для человека рассматриваемой эпохи. В этом заключается огромная ценность эпистолярного наследия всероссийского пастыря-духовника.

Другой, условно выделенный в настоящей работе блок корреспонденции архимандрита Иоанна (Крестьянкина) включает в себя письма, относящиеся к периоду лагерного заключения священника. Данная часть переписки существенно отличается от рассмотренной выше части по ряду признаков. В первую очередь обращает на себя внимание весьма малый объем корреспонденции, состоящий из тринадцати писем, написанных рукой пастыря-узника в тяжелых условиях тюремного пленения. Численность адресатов священника Иоанна ограничивается несколькими лицами, фамилии и инициалы которых приведены в сборнике.[53] Тематическое содержание переписки в некоторой степени продиктовано трудным положением пастыря. В ряде писем уделено место просьбам о передаче посылок с необходимыми для священника и его соузников вещами. Вообще, изучая лагерную корреспонденцию иерея Иоанна Крестьянкина, исследователь не может не преклониться пред удивительным мужеством, стойкостью, чистотой и свободой духа молодого пастыря. Пребывая в совершенно враждебной атмосфере, вдали от близких ему людей, священник  самым внимательным образом продолжает проявлять заботу о духовном совершенствовании своих пасомых, находящихся на свободе. Он с отеческой лаской вразумляет и тактично указывает на некоторые ошибки в их внутреннем устроении; выражает искреннюю радость о принятии священного сана своим собратом; упоминает в письмах о нуждах сокамерников; благодарит за всевозможную помощь; поздравляет с праздниками, и даже отправляет небольшие посылки с гостинцами для своих духовных чад! Читая строки, рожденные некогда в жестоких условиях лагерного барака, создается впечатление, что они были написаны в уютной комнате и в спокойной, мирной обстановке.

И, наконец, третий блок корреспонденции архимандрита Иоанна (Крестьянкина) состоит из его переписки с духовным отцом схиархимандритом[54] Серафимом (Романцовым). Тематика настоящей переписки касается лишь внешней (повседневной) и внутренней сторон жизни ее адресатов. Ввиду сугубо доверительных отношений ученика и наставника, положенных в основу корреспонденции данного раздела, содержание писем в определенной степени приоткрывает читателю завесу над внутренним миром двух подвижников веры.

Конструкция писем архимандрита Иоанна (Крестьянкина), в целом, традиционна. Как правило, каждое письмо начинается с прямого обращения к адресату, за которым следует основная часть текста, завершающаяся молитвенным напутствием и благословением.

Обращение является неотъемлемой частью эпистолярного жанра, играя информативную роль (указывая, кому именно адресовано письмо), привлекая внимание собеседника[55] и организуя текст, являясь своего рода «зачином» в нем.[56] Обычно в тексте письма обращение подразумевает слово, либо словосочетание, называющее адресата, к которому направлена речь автора. В письмах о. Иоанна исследователь встречает довольно широкий спектр обращений. Единственное приведенное в Сборнике[57] письмо пастыря к его духовному отцу схиархимандриту Серафиму (Романцову) начинается словами: «Ваше Высокопреподобие, глубокочтимый и дорогой батюшка отец Серафим»,[58] что особо свидетельствует о любви о. Иоанна к его наставнику. В ряде обращений отца Иоанна к архипастырям и пастырям прямо отражен священный сан его адресатов: «Ваше Преосвященство, дорогой Владыко! Благословите!»,[59] «Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Епископ Е.!»,[60] или просто – «Владыка!»;[61] «Дорогой о Господе отец С.!»,[62] «Дорогой отец А.!», [63] или – «Отец Н.!».[64] Совершенно по–разному обращается архим. Иоанн к своим адресатам–мирянам: «Дорогая о Господе N.!»[65], «Дорогая N.!»,[66] «Раба Божия N.!»,[67] или в более официальном тоне – «Уважаемый N.!».[68] В некоторых обращениях прослеживается вместе укор и, одновременно, боль об адресате: «Отец М., отец М.!»,[69] или «N, N.»,[70] иные же прямо свидетельствуют об оценке пастырем бедственного состояния души его адресата: «Раба греха Н.!»,[71] но последнее – как единичное исключение. Письма отца Иоанна к детям предваряются обращениями в ласковой форме: «Милая А.!»,[72] или «Дорогой и юный друг Левочка!»;[73]некоторые начинаются с пасхального приветствия: «Христос Воскресе!»,[74] или более пространно и выразительно – «Дорогие П. В., В., А. Т. И все, все любимые мной и любящие меня! Христос Воскресе!».[75] В иных случаях пастырь не выделяет в своем письме отдельного обращения к адресату, а начинает основной текст с его имени: «Л—ка! Дорогая, что я могу сказать тебе? Садись и начинай оплакивать покатившуюся под откос жизнь».[76] Богатое разнообразие обращений в корреспонденции архим. Иоанна наглядно демонстрирует живое отношение пастыря к каждому отдельному его адресату, и свидетельствует о насыщенности и красочности его языка.

Содержательная сторона основной части письма может быть весьма многообразной по количеству затрагиваемых в ней тем и проблем и отражать как повседневную, так и духовную стороны жизни современного человека. Тематика и проблематика корреспонденции архим. Иоанна будет подробно рассмотрена в двух нижеследующих главах настоящей работы.

Отличительной особенностью эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) является наполненность его содержания цитатами, приводимыми автором из совершенно разных источников. К ним относятся книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, творения святых отцов, труды классиков русской литературы. При необходимости пастырь свободно использует высказывания подвижников Русской Православной Церкви XXв. и западных богословов, украшает свои письма пословицами и поговорками русского народа и освещает их фрагментами богослужебных текстов и молитв. Применяемые им цитаты служат своего рода фундаментом, на котором отец Иоанн строит свою мысль, либо подтверждением последней, прекрасно дополняя и раскрывая ее.

К книгам Ветхого Завета, цитируемым в корреспонденции о. Иоанна, следует отнести Псалтирь, Исход, книгу пророка Исаии, книгу Притчей Соломоновых и книгу Екклесиаста, из которых первая употребляется пастырем чаще остальных.[77]

Цитирование книг новозаветного блока основывается на четырех Евангелиях, а также ряде апостольских посланий: первого послания апостола Иоанна Богослова, второго послания апостола Петра, и посланий апостола Павла к Евреям, Тимофею (первое), Фессалоникийцам (первое), Колоссянам, Галатам, Коринфянам (первое),[78]  Римлянам[79] и Филиппийцам.[80] Из всех перечисленных апостольских книг последние три цитируются чаще прочих. При цитировании фрагментов Евангелий отец Иоанн отдает предпочтение Евангелию от Матфея,[81]выдержки из которого количественно превосходят цитаты из других Евангелий.

Иногда в содержании корреспонденции о. Иоанна встречаются фрагменты богослужебных текстов: Великого повечерия,[82] Великого покаянного канона прп. Андрея Критского,[83] акафистов Нерукотворному Образу Спасителя[84] и иконы Пресвятой Богородицы «Знамение».[85] Кроме того, отец Иоанн использует выдержки из текстов молитвы Кресту,[86] молитвы перед иконой Пресвятой Богородицы «Взыскание погибших»,[87] а также молитвы митрополита Антония Сурожского «Господи! Ты знаешь все, и любовь Твоя совершенна…».[88]

Архим. Иоанн уместно употребляет в своих письмах изречения святых отцов, необходимые ему для подкрепления их авторитетом своих мыслей. Пастырь приводит слова святителей Григория Богослова,[89] Феофана Затворника[90] и Филарета Московского[91] и преподобных Амвросия Оптинского[92] и Серафима Саровского.[93]

В письмах о. Иоанна нашли свое место высказывания подвижника веры XX в. схиигумена Луки (Земскова)[94] и западного богослова Андри-де-Любака.[95]

Для большей выразительности отец Иоанн украшает тексты своей корреспонденции пословицами и поговорками русского народа[96] и фрагментами произведений писателей Ф.М. Достоевского[97] и Н.А. Некрасова.[98]

Внимание исследователя обращает на себя и стилистическая составляющая корреспонденции архим. Иоанна, как заслуживающая отдельного изучения по причине многообразия используемых в ней языковых средств.

Таким образом, корреспонденция архимандрита Иоанна (Крестьянкина) является неотъемлемой частью всего эпистолярного наследия Русской Православной Церкви. Приведенные выше сведения, в своей совокупности, составляют лишь краткий, поверхностный ее обзор. Более глубокое изучение писем пастыря подразумевает подробное рассмотрение их содержания с выделением тематической и проблематической сторон, а также ознакомление со стилистической ее составляющей.

Глава II. Тематика эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Эпистолярные труды архимандрита Иоанна (Крестьянкина) занимают существенное место в общем объеме его духовного наследия. Их содержание в значительной степени раскрывает перед исследователем все многообразие процессов, происходящих в государстве, обществе и личной жизни отдельного человека эпохи второй половины XX – начала XXI веков. Выявление таковых через призму корреспонденции пастыря становится возможным при тщательном исследовании тематики и проблематики его писем – этих двух весьма важных составляющих любого литературного труда.

Анализ рассматриваемых в эпистолярном наследии архим. Иоанна тем и поднимаемых в их рамках проблем позволит исследователю получить довольно ясное понятие об особенностях означенной эпохи и духовном состоянии ее представителей. Последнее очевидно, и объясняется, прежде всего, сокровенным характером письменного общения, возникающим между духовником и его адресатом. Вместе с тем, обращение читателя к содержанию  корреспонденции архим. Иоанна в некоторой степени раскрывает перед первым духовный образ самого отца Иоанна и формирует отчетливое представление о всей значимости его пастырского служения для современного человека. Для достижения указанных выше целей следует перейти к более детальному изучению проблематики эпистолярного наследия о. Иоанна.

Представленная на сегодняшний день в опубликованном виде корреспонденция архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в основном, состоит из письменных ответов пастыря на вопросы его адресатов. Отсюда становится очевидным, что содержание каждого отдельного письма  заключает в себе некую тему, являющуюся насущной как для адресата, так и для самого пастыря. При этом, конкретизация таковой темы может исходить как от адресата, так и от пастыря. Первый вариант количественно преимущественен, т.к. в основном инициатором каждого отдельного диалога является именно адресат, затрагивающий в своем обращении к отцу Иоанну определенную проблему, отражающую соответствующую ей тему. Последние, в своей общности, и составляют тематику корреспонденции архим. Иоанна. Таким образом, под тематикой эпистолярного наследия подразумевается совокупность основных и второстепенных тем, актуальных для адресата и поднимаемых им в его письменном общении. Для уяснения того, каким основным темам посвящена корреспонденция архим. Иоанна (Крестьянкина), следует перейти к более подробному ее рассмотрению.

2.1. Путь ко спасению

Знакомство исследователя с содержанием эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) открывает перед первым весьма широкий круг вопросов и тем, рассматриваемых и обсуждаемых о. Иоанном в его корреспонденции. Разнообразие тематических оттенков в переписке отца Иоанна с его адресатами обуславливается особенностями эпохи, на годы которой приходилось его письменное общение с паствой, а также сугубым духовным состоянием последней, о чем архим. Иоанн свидетельствовал собственнолично, исходя из своего глубокого пастырского опыта.[99] При этом многообразность тематики корреспонденции о. Иоанна не мешает исследователю усмотреть в ее содержании весьма определенный вектор направленности советов и наставлений отца Иоанна. Таковой заключается в стремлении пастыря пробудить в сознании своего адресата правые понятия о Боге, Вечности и смысле земной жизни человека. Вопрос значения человеческого бытия на земле рассматривается отцом Иоанном строго через призму христианского мировоззрения и потому неизбежно приводит его к размышлениям о главной цели земной жизни человека – его спасении. Первостепенная значимость вопроса спасения объясняет особое акцентирование на нем архим. Иоанна в содержании его эпистолярного наследия. При этом памятование о живом человеке, стоящим за каждым отдельным письмом, побуждает отца Иоанна раскрывать тему спасения не теоретически и отвлеченно, а непосредственно практически, в контексте духовной и повседневной проблематики конкретного собеседника. Принимая во внимание пространность круга адресатов о. Иоанна, подразумевающую сообщение последнего с людьми различных духовных устроений и принадлежности к Церкви Христовой, становится понятной многогранность его суждений в вопросе пути человека к спасению. Тематическому выделению и систематизации суждений архим. Иоанна (Крестьянкина) по таковому вопросу посвящен данный раздел настоящей работы.

Исключительно важная для каждого человека тема смысла и цели его земной жизни, как это уже было отмечено выше, освещается всероссийским пастырем точно через призму православного вероучения. Насущность оной темы объясняется характером следствия правильного ее понимания: в последнем случае она может послужить человеку отправной точкой на его пути к вечной жизни. Именно в свете Вечности рассматривает отец Иоанн земной путь каждого человека, независимо от образа его жизни и рода занятий. «Наша жизнь, – разъясняет он, – только подготовка к вечности и ничто другое. Одинокая ли, семейная ли – цель одна».[100] И для человека-изгнанника таковой путь обязательно должен стать дорогой в вечную жизнь с Богом, то есть – спасением. Спасение, по слову архим. Иоанна, является для человека первейшим делом всей его жизни, по отношению к которому все прочее выступает лишь в роли поделья, долженствующего способствовать, а не препятствовать достижению главной жизненной цели. «А спасение—то – говорит он, – вот единственно важное дело в жизни нашей, все остальное – поделье».[101] Сугубая значимость оного вопроса раскрывается о. Иоанном через упоминание им Великого Крестного Подвига Господа Иисуса Христа, который был совершен Им именно ради спасения каждого человека.[102] Понимание пастырем сущности спасения заключается строго в рамках учения Евангелия с раскрытием его в содержании святоотеческого наследия Церкви. «А вопрос—то ваш о том, как спастись, ведь праздный, – замечает он. Читайте Священное Писание, читайте святоотеческую литературу – и все—то там яснее ясного».[103]  Вопрос призвания современного человека к таковому пути спасения затрагивается архим. Иоанном в непосредственной связи с особым духовным состоянием первого. Многолетний пастырский опыт отца Иоанна позволяет ему заключать о чрезвычайном значении скорбных обстоятельств в жизни нашего современника как способствующих обращению его к Истине от беспутий земной юдоли. «Чаще к Богу приводит сейчас беда, – свидетельствует он, – когда сердце будто умирает от горя».[104] Однако призвание человека является лишь начальным этапом его христианского пути, вопрос продолжения которого в полной мере будет зависеть от ответного волеизъявления призываемого. В связи с судьбоносностью данной темы о. Иоанн раскрывает ее в разрезе факта наличия свободы выбора у каждого человека. Именно от свободы выбора и последующих посильных трудов призываемого во многом зависит характер его дальнейшей жизни и спасение для Вечности. По этой причине пастырь так настойчиво напоминает своему адресату о необходимости соработничества в деле его спасения, без которого последнее становится невозможным. «Без нашего желания и хотя бы малых трудов к тому нас спасти нельзя», – учит он.[105] Выход человека навстречу Божьему призыву открывает перед ним совершенно новый путь, освещенный надеждой на единение с Создателем в вечной жизни через стремление к Нему в жизни временной. Вместе с тем, осознание необходимости подъятия определенных трудов в деле спасения ставит перед человеком множество вопросов относительно содержания и сущности его новой жизни. Рассмотрению ответов на таковые вопросы посвящены нижеследующие строки соответствующего раздела настоящей работы.

Стремление человека к уяснению сути своего спасения в свете учения Православной Церкви неизбежно приводит его к осмыслению факта общей человеческой поврежденности, как следствие прародительского первородного греха. Степень понимания данной проблемы обуславливает соответствующее отношение христианина к осознанию своей гибели и Крестному Подвигу Спасителя, совершенному Им ради спасения человека. Именно поэтому в содержании корреспонденции архим. Иоанна отдельное место посвящено теме необходимости искреннего признания человеком своей греховности для глубокого понимания им своей нужды в Спасителе. «Господь пришел ради грешников, чтобы их спасти, – пишет отец Иоанн, – а нам, чтобы спастись, осталось только искренне осознать, что именно мы те самые грешники и есть».[106] Последнее побудит погибающего к принятию всего того, что благоизволит дать ему Врач душ и телес для исцеления от скверны греха.

Касаясь вопроса домостроительства спасения человека, о. Иоанн поднимает перед своим адресатом жизненно важную для христианина тему Церкви, раскрывая последнюю как столп и утверждение Истины,[107] корабль в пучине бурного житейского моря, Кормчим которого является Сам Христос.[108] «Истины Божии всю жизнь и во все времена хранятся в Церкви Божией, – пишет он, – для этого и создал Господь Церковь – столп и утверждение Истины».[109] Путь спасения человека пастырь неразрывно связывает с нахождением первого в духовном общении с Церковью Божией,[110] начало же такового общения полагает в осознанном и ответственном принятии человеком Таинства Крещения,[111] через которое совершается рождение чада Бога и Церкви от воды и Духа.[112] Дальнейшее шествие человека на пути ко спасению предполагает разрешение им многих недоуменных вопросов, тематическое раскрытие которых исследователь находит в содержании корреспонденции архим. Иоанна.

Так, по свидетельству самих новообращенных христиан, начальная пора их жизни во Христе отличалась особым отрадным состоянием души, на смену которому, однако, со временем неожиданно пришло состояние сухости и некоторого равнодушия. Пытаясь осмыслить причину происходящего с духовной точки зрения, многие из них обращались за советом к архим. Иоанну, в глубокий пастырский опыт которого искренне верили. Ответы отца Иоанна на недоумения его адресатов в своей совокупности раскрывают перед читателем отдельную тему, касающуюся особенности раннего этапа духовной жизни христианина. По разъяснению о. Иоанна, очень часто Господь наделяет Свое новообращенное чадо благодатью, действие которой побуждает христианина с особой радостью и желанием воспринимать молитву, пост, посещение богослужений и те или иные ограничения самого себя ради духовного преуспеяния. Значение таковой благодати заключается в том, что она является своего рода залогом для укрепления веры и духа человека, только вставшего на тернистый и продолжительный путь спасения. «Когда Господь призрел на вас и помог выбраться из ада греховного, – говорит отец Иоанн, – вы парили на крыльях духа. И это был залог для укрепления веры».[113] В святоотеческой литературе вообще и эпистолярном наследии архим. Иоанна (Крестьянкина) в частности данный период именуется временем «духовного младенчества»[114] или «первой любви».[115] Однако важная особенность духовного пути человека заключается в том, что его восхождение ко спасению не может основываться на одних лишь переживаниях благодатных состояний и требует от христианина приложения многих, подчас весьма больших усилий. Трудность последних заключается, во-первых, в необходимости борьбы спасающегося с самим собой за чистоту своего сердца и, во-вторых, в повседневном характере таковой борьбы. Отсюда следует, что радостный период «духовного младенчества» является, несомненно, исключительно временным явлением. На смену ему неизбежно приходят охлаждение, нечувствие, сухость и леность ко всему тому, что еще недавно, казалось бы, приносило ощутимую духовную отраду. По разъяснению пастыря, подобное изменение во внутренней жизни христианина свидетельствует о том, что Господь «ставит его, духовного младенца, на ножки»,[116] ожидая от него первых самостоятельных шагов и личных усилий. «Надо взрослеть, – учит отец Иоанн, – и выходить из младенческого состояния, надо учиться жить борьбой с грехом».[117] С таковой борьбы должен начаться новый этап христианского становления человека, обозначая вступление последнего на серьезный путь духовной жизни. Ее вопросы разносторонне затрагиваются в содержании многочисленных писем отца Иоанна, позволяя исследователю выделить их отдельной и весьма серьезной по своей значимости темой.

Тема духовной жизни раскрывается архим. Иоанном с его опорой на Священное Писание, творения святых отцов и, что немаловажно, личный пастырский опыт самого духовника. Долгий и постепенный процесс внутреннего взросления христианина отец Иоанн сравнивает с пошаговым обучением в школе,[118] с той лишь разницей, что первый неизмеримо выше, важнее и сложнее второго по причине высоты конечной его цели – единения с Богом. «Вспомните, – говорит он, – как учились вы в школе и как неприметным для себя образом научились читать и писать; и в духовной жизни есть нечто подобное».[119] Пастырь предупреждает своего адресата о многих трудах, которые предстоит понести последнему, предостерегая его от губительной поспешности и неправого желания узреть благополучие своего внутреннего устроения.[120] «Много надо трудов понести, чтобы строился дом души, – наставляет он. Строй, детка. Он не раз еще будет шататься и даже нарушаться, пока созреют ум и душа».[121] Отец Иоанн раскрывает перед своим собеседником одну крайне важную сторону духовной жизни, заключающуюся в необходимости человеком проявления заботы именно о внутренней стороне своего бытия. Именно внутреннее делание, по слову архим. Иоанна, должно стать преимущественным для христианина на его пути ко спасению.[122] «А спасение – это ведь не внешнее делание, а сокровенный труд над душой и сердцем каждого человека»,[123] – говорит он. Отец Иоанн особо подчеркивает, что новая жизнь человека должна начаться, прежде всего, с очищения его души, с кропотливой работы над самим собой, с трудов по возрождению в себе истинно христианского духа.[124] Вслед за этим, правильное прохождение такового делания, ежедневное внимание к своему внутреннему миру будет постепенно открывать человеку очи на его недостатки, на греховные стороны его души. Содержание некоторых писем архим. Иоанна свидетельствует об определенном состоянии смущения, возникающем у новообращенных христиан при лицезрении ими своих несовершенств.[125] В ответ на недоумения своих адресатов, пастырь разъясняет им всю важность их «открытий» для правильного прохождения пути духовной жизни. Последняя, по свидетельству отца Иоанна, должна начинаться именно с познания человеком своих духовных немощей и недостатков.[126] Лицезрение христианином своего внутреннего мира в его истинном виде породит в его душе чувства самоукорения[127]  и живого благодатного покаяния, естественно пришедшего от реального видения своей греховности.[128] «Вы не стали хуже, чем были раньше, – утешает архим. Иоанн своего собеседника. Просто обстоятельства жизни постепенно открывают нас даже и для самих себя, стирая налет обольщения на свой счет. И слава Богу за это! Увидеть себя таким, какой я есть на самом деле, трудно, но крайне необходимо для спасения души. Рождается из этого видения самоукорение и появляется не смиренничание и смиренноглаголание, но благодатное смирение».[129] Вместе с тем, совесть человека, освещенная светом евангельских заповедей, побудит его к работе над теми греховными наклонностями, которые были открыты ему благодаря вниманию к своему внутреннему состоянию. Так в сознании христианина зарождается понимание в необходимости серьезной работы над самим собой. Последняя неизбежно предполагает духовную борьбу, тема которой сугубо выделяется исследователем при его знакомстве с эпистолярным наследием всероссийского пастыря.

Тематика духовной брани христианина раскрывается архим. Иоанном в контексте духовного взросления первого, как неотъемлемая часть его жизни на пути ко спасению. Характер непрестанности духовной борьбы объясняется падшим состоянием человека, который вынужден вести ее постоянно ради стяжания чистоты своего сердца. Тяжесть внутренней брани, сполна изведанная самим архим. Иоанном на его личном опыте,[130] побуждает отца Иоанна свидетельствовать о данном периоде как о самом трудном на христианском пути спасения. Необходимость духовной борьбы пастырь обуславливает прямой зависимостью душевного выздоровления человека от приложенных им к тому стараний.[131] «Период же боренья – самый трудный, но без него не будет здравия душевного».[132] В рамках темы христианской брани архим. Иоанн затрагивает весьма важный вопрос соработничества человека и Бога, как обязательного условия в деле духовного выздоровления первого. В содержании некоторых писем отец Иоанн побуждает своих адресатов возыметь собственную решимость и приложить все усилия в борьбе с обнаруженной страстью, «…твердо встать на путь борьбы со грехом исполнением заповедей Божиих».[133] Вместе с тем, пастырь напоминает духовным воинам о крайней необходимости помощи Божией, без которой невозможна победа над грехом. [134] Отец Иоанн преподает своим собеседниками некоторые практические советы в деле духовной брани, помогающие им получить большее представление об отдельных ее особенностях. Архим. Иоанн учит своего адресата всегда, а во время искушений – в особенности, иметь памятование о смерти и страх перед грехом, который, единственно, разлучает человека с Богом.[135] «Учись иметь память смертную и страх перед грехом»,[136] – наставляет он. Отец Иоанн убеждает своего собеседника положить начало новой жизни, основанной на вере и бескомпромиссном сопротивлении всякому возникающему греховному желанию, взяв на вооружение страх проявить в чем-либо неверность Небесному Отцу.[137] Зная не по книгам всю немощь человеческой природы и удобопреклонность человека ко греху, пастырь предостерегает своего адресата от гибельного отчаяния, напоминая ему о безграничной милости Божией и Его любви; в минуты же пагубного самомнения советует вспоминать о глубине своего падения, охраняя свою душу от яда гордыни.[138] «Так и будете всю жизнь проводить в борьбе с собой, с врагом, и это до конца дней наших, – заключает он. Покой будет милостью Божией только за гробом. На земле рая нет, и мы – не ангелы».[139]Итог раскрытой теме внутренней брани человека отец Иоанн подводит кратким, но емким заключением о свойстве беса искушать христианина на беззаконие и необходимости воина Христова оставаться верным Истине.[140]

В непосредственной близости с темой духовной борьбы человека в эпистолярном наследии архим. Иоанна проходит тема Церкви, как благодатного источника помощи христианину в его внутренней брани с врагом. В некоторой степени таковая тема раскрывается именно в контексте повседневной духовной борьбы человека за спасение его души. Пастырь предупреждает современного новообращенного христианина о его немощи в брани с духами злобы и крайней нужде в благодати Божией, подающейся каждому в спасительных Таинствах Церкви.[141] «Духовная помощь действенна, если подкрепляется силой Таинств: исповеди, соборования, причастия, – говорит он. А если ничего этого нет, то враг на свободе, а своих сил с ним бороться нет у человека».[142] Отец Иоанн приводит в пример святых отцов и учителей Церкви, поборовших врага не иначе, как силой Святого Духа и достигших спасения благодаря своему нахождению в Церкви Божией.[143] В связи с этим архим. Иоанн напоминает своему адресату о крайней необходимости его осмысленного и ответственного участия в Таинствах Покаяния, Соборования и Причащения, более детально затрагивая их тематику в содержании своей корреспонденции. Насущность для христианина принесения покаяния в Таинстве Исповеди объясняется отцом Иоанном действием такового Таинства, в котором искренне кающемуся прощается всякий грех, невзирая на степень последнего.[144] О важности глубины раскаяния пастырь говорит в контексте вопроса времени, необходимого человеку на покаяние. Отец Иоанн приводит в пример раскаяние благоразумного разбойника приклонившего милость Божию не временем, которого у него не было, но глубиной сердечного болезнования о содеянных им грехах. «Для покаяния не надо много времени, – пишет он, – но глубина сердечного воздыхания о содеянном. <…> Вспомните примеры покаяния из Священного Писания – первым вошел в рай благоразумный разбойник, разбойник—душегубец».[145] Архим. Иоанн разъясняет своему собеседнику сущностную сторону Таинства Исповеди, в котором покаяние грешника принимается не священником, но невидимо присутствующим Господом Иисусом Христом,[146] а потому и «…в церковь мы ходим не к священнику, а к Господу. И в любой церкви все Божие. Иди к тому священнику на исповедь, который стоит у аналоя с крестом и Евангелием, и исповедуйся Господу, – наставляет о. Иоанн, – а священник только свидетель твоей исповеди».[147]Приступать к Таинству Соборования отец Иоанн советует, в большинстве случаев, один раз в год, подчеркивая важность Таинства тем, что в нем человеку прощаются те грехи, которые он не осмысливал как таковые.[148]Приобщаться Святых Христовых Таин пастырь рекомендует один раз в две недели, ссылаясь при этом на практику святого праведного Иоанна Кронштадтского: «неделю готовишься, неделю живешь полученным Даром и снова готовишься, и будет причастие один раз в две недели».[149] В некоторых случаях частота участия в Таинстве Причащения может меняться, если этого требует внутреннее состояние человека.[150]

Подробное рассмотрение архим. Иоанном того или иного вопроса христианской жизни определенно является свидетельством его актуальности в контексте современной действительности. Один из таковых вопросов связан с насущной для наших дней темой духовного окормления пастырем верующего человека в целях его христианского возрастания, или, кратко, духовничества. В корреспонденции отца Иоанна настоящая тема раскрывается в содержании конкретных его советов, преподанных нашему современнику для разъяснения последнему важных сторон духовного руководства. Оное архим. Иоанн представляет как «…дело не сиюминутное, но всей жизни»,[151] требующее времени и усилий, как со стороны самого наставника, так и со стороны его пасомого. Духовничеству, по слову пастыря, должны быть чужды отношения в духе диктата и нарушения свободы человека со стороны священника. «Духовник не может заслонять собой ни Христа, ни Церкви, – разъясняет он, – а именно об этом вы пишите в своем письме. Что за страхования и за запугивания? Жизнь наша в руце Божией, а если человек посягает на свободу, Богом дарованную человеку, то это грех, и правды не может быть в том».[152] Духовную свободу отец Иоанн называет Божиим даром, бережное отношение к которому не является помехой в деле христианского воспитания человека.[153]Роль наставника в таковом деле заключается в его сопутствии пасомому на пути последнего ко Христу. Сопутствие подразумевает здесь постоянную молитвенную поддержку человека, помощь в преодолении им различного рода препятствий в духовной жизни и совет в трудноразрешимых ситуациях.[154] Адресату, не имеющему духовного наставника, но желающему обрести его, архим. Иоанн рекомендует, в первую очередь, молиться Господу о даровании духовного отца.[155] Вместе с тем, пастырь предостерегает своего собеседника от пагубной опрометчивости в деле поиска духовника, призывая его не спешить первого встретившегося священника назвать своим духовным отцом. «Молитесь Господу о даровании вам духовника. Но не спешите первого встречного священника назвать духовным отцом, – предупреждает он. <…> Ходите в церковь, исповедуйтесь, спрашивайте о волнующих вас вопросах у многих, и только когда поймете, что из многих – один самый близкий душе вашей, будете обращаться только к нему».[156] Собеседнику, находящемуся на жизненном этапе «духовного сиротства» отец Иоанн советует искать ответы на насущные вопросы в трудах святителя Феофана Затворника Вышенского.[157]

Наставляя современную паству христианскому пути, разъясняя ей многочисленные особенности духовной жизни, архим. Иоанн не оставляет в стороне крайне важный для всякого верующего человека вопрос его взаимоотношения с окружающими его людьми. О насущности данного вопроса для нашего современника свидетельствует многочисленное о нем упоминание в содержании эпистолярного наследия о. Иоанна. Этот факт побуждает исследователя обобщить и проанализировать все наставления отца Иоанна по таковому вопросу в отдельной теме, посвященной христианскому отношению человека к своему ближнему. В своей корреспонденции отец Иоанн напоминает адресатам о необходимости работы над выполнением первостепенной для каждого христианина задачи – возрождения в своей внутренней и внешней жизни истинно христианского духа. Последнее немыслимо осуществить полноценно, обойдя вниманием одну из главных заповедей, данных человеку Богом – возлюбить ближнего как самого себя.[158] На необходимости исполнения заповеди о любви к ближнему отец Иоанн делает ударение в своем письме к одному из адресатов. Отец Иоанн советует последнему обратить свое внимание на соблюдении именно этого заповедания на начальном этапе своей духовной жизни. «Возьми пока для воплощения в жизнь одну—единственную заповедь – не делай другому того, чего не желаешь себе, – наставляет он, – и возлюби ближнего, как самого себя».[159] Первые шаги в исполнении заповеди о любви архим. Иоанн видит в воздержании от осуждения человеком своего ближнего. Пастырь учит не спешить делить людей на «хороших» и «плохих», снисходя к каждому и сочувствуя человеку в его немощах и недостатках.[160] Отец Иоанн поощряет умеренную словесную «проповедь» любви в жизни своих собеседников, однако напоминает им о первостепенности подтверждения их слов личным примером. «Проповедуй не столько словом, – убеждает он, – сколько жизнью своей, терпением и любовью к страждущим и заблудшим людям».[161] Идеал выражения любви к ближнему о. Иоанн видит в строках Послания апостола Павла к Коринфянам,[162] поясняя, при этом, что путь к таковому идеалу лежит через многие труды, усилия и борьбу христианина с самим собой.[163]Осознавая немощь человека в его брани за исполнение всякой заповеди, пастырь советует «…молить и просить о даровании любви. Чтобы любовь была тем компасом, который в любой ситуации покажет верное направление и любого человека превратит в друга. Это ведь тоже мной проверено, даже и в ссылке»,[164] – заключает он. Научая своих адресатов труду стяжания любви через молитвенную просьбу о ней, архим. Иоанн учит их и самой молитве, раскрывая в содержании своего эпистолярного наследия соответствующую тему.

Тема молитвенного труда затрагивается о. Иоанном в ее неразрывной связи с темой духовной жизни в целом. Начало его пастырь советует полагать в постоянном упражнении в наблюдении за своими помыслами с целью молитвенного бодрствования над оными и мгновенного покаянного отсечения греховных пожеланий. «Начните сей труд с приобретения внимания к своим помыслам, – пишет он, –  и умения мгновенно обратить покаянный вздох ко Господу».[165] Отец Иоанн открывает перед читателем одно весьма важное условие правильного молитвенного делания, заключающееся в глубине и искренности обращения молящегося, особенно удобно достигаемого в минуты лишений и скорбей.[166] Выполнение ежедневного молитвенного правила опытный духовник рекомендует сопрягать с вниманием к произносимым словам молитв и осмыслением в их свете своей повседневной жизни. «Читайте, осмысливая слова молитв, что в молитвослове, – советует он, – и применяйте их к себе, к своей жизни. И ведь придет с этим и иное восприятие жизни, и узрите милость Божию».[167]Последняя, по словам архим. Иоанна, должна постоянно освящаться памятью Божией и краткими мысленными молитвами, исходящими из глубины сердца человека.[168] Способствовать успеху в молитвенном труде христианина должна его живая вера в то, что Господь, всегда стоящий у сердца каждого человека, без сомнения, слышит все то, чем делится оно от своего избытка.[169] Глубокий духовный опыт позволяет пастырю свидетельствовать о продолжительности и трудности подвига молитвы и радости от вознаграждения того, кто останется верным в его несении: «…учиться молитве  –  дело долгое и труд великий, много надо терпения в этой школе. Но зато тому, кто перенесет все тяготы этой науки, – жизнь становится в радость о Господе».[170]Цель молитвы отец Иоанн определенно видит в стяжании человеком полного предания себя воле Божией.[171]

Определенные трудности во взгляде на жизнь нашего современника, выявленные архим. Иоанном в процессе его письменного общения с многочисленными адресатами, побуждают его поднять в своей корреспонденции крайне важную для каждого христианина тему Промысла Божия, созидающего жизнь целого мира вообще и всякого человека в частности.[172] Тема Божьего Промышления раскрывается о. Иоанном в контексте проблемы недоверчивого восприятия современным человеком всего происходящего в мире и его личной жизни. Пастырь призывает своего адресата пересмотреть его отношение ко всему совершающемуся вокруг него, напоминая, что жизнь мира всецело находится в руках Божиих. «Без Промысла Божия ничего не совершается в жизни, – учит он, – и если Господь судил нам жить в такое время и в таком напряжении – жить надо, а напряжение снимать непоколебимой верой в Божию помощь и заступничество».[173] От человека же требуется полное доверие Богу, рождающее христианскую установку в оценке всего происходящего вокруг. В непосредственной связи с этим архим. Иоанн касается вопроса правильного отношения христианина к власть предержащим. На примере жития святителя Нона, епископа Едесского[174] отец Иоанн разъясняет, что нет власти не от Бога, но таковая, в зависимости от своего характера, может быть или благословением, или бичом в руках Промысла Божия ради достижения главной цели земной жизни человека – его спасения.[175] Путь к последнему, по мысли пастыря, лежит, в частности, через правильное отношение человека к посылаемым ему жизненным испытаниям и скорбям, христианское восприятие которых способствует духовному его взрослению в познании любви Божией и собственной немощи. «Ведь иначе не познаем милосердия Божия и Его любви, – разъясняет он, – не восчувствуем всесильной помощи Божией, не научимся молиться, живым сердцем обращаясь к Живому Богу».[176] Взгляд христианина на переживаемые им трудности должен проходить через призму доверия воле Божией, без которой, по напоминанию о. Иоанна, и волос не упадет с головы всякого человека.[177] Другим углом, под которым тема Промысла Божия освящается в содержании корреспонденции архим. Иоанна, является важный вопрос соработничества Бога и человека  в целях христианского возрастания последнего. Отец Иоанн разъясняет, что от степени видения человеком волеизъявления Божия о нем и способности ответить на призыв Творца напрямую зависит устроение жизненного пути такового человека и его дальнейшая судьба. «Навстречу Промыслу Божию выходит каждый человек, и сам он – со—творец своей жизни»,[178] – пишет пастырь.

Из содержания части корреспонденции архим. Иоанна (Крестьянкина) становится очевидным скорбный характер жизни некоторых его адресатов, послуживший поводом к обращению к отцу Иоанну за советом и пастырским утешением. В своих ответах к ним о. Иоанн считает необходимым разъяснить суть жизненных скорбей своих собеседников и раскрывает перед ними довольно серьезную тему крестоношения в жизни христианина. Его основанием, по слову отца Иоанна, является Крестный Подвиг Господа Иисуса Христа, шествие вослед Которого повторяется и поныне на жизненном пути всякого человека, возжелавшего своего спасения для Вечности. Стремление христианина к устроению своей жизни в духе христианского благочестия, необходимого для спасения, всегда, по напоминанию пастыря, будет сопряжено с претерпеванием им различного рода гонений. «И не для нас ли написано, – убеждает архим. Иоанн, – что «все желающие жить благочестиво, гонимы будут». И это гонение не от иерархии, не от людей – это наш спасительный жизненный крест, который надо мужественно донести до конца, чтобы не уничтожить плодов креста».[179] Гонения, о которых идет речь, могут быть как внешнего, так и внутреннего характера,[180] и составлять, в своей совокупности, личный жизненный крест отдельного человека. Под внешними гонениями архим. Иоанн подразумевает всевозможные притеснения со стороны людей в процессе взаимоотношения с ними, болезни, скорбные обстоятельства семейной жизни,[181] внутренние же связывает с тяжелыми душевными переживаниями человека, терпением им своих немощей, недостатков и боли богооставленности.[182] Правильное перенесение христианином таковых страданий, по слову о. Иоанна, должно быть сопряжено с верой первого в благой Промысл Божий,[183] все скорбное устрояющий для спасения человека, и с воспитанием в себе добродетели терпения,[184] без которого не будет полноценным дом души человека. Адресату, изнемогающему под бременем своего жизненного креста, отец Иоанн советует «…без ропота нести крест свой, глубже и чаще возводить ум и сердце к Богу – туда, где Отечество наше, где Отец наш, Который любит несравненно ни с чем каждое Свое чадо».[185]Существенность дальнейшего раскрытия рассматриваемой темы побуждает пастыря освящать ее с различных сторон повседневной жизни человека. Так, затрагивая вопрос различия жизненных путей христианина, архим. Иоанн разъясняет своему собеседнику, что таковое имеет место быть лишь во внешней их стороне, внутренне же оба пути – как семейной жизни, так и монашеской – являются крестными,[186] поскольку в любом случае подразумевают труд человека над его спасением. Касаясь проблемы воспитания детей, отец Иоанн пишет о необходимости закладывать в их сознании христианское отношение к жизненному кресту, потому как последнего не удастся избежать никому из людей. «Дело родителей основное, – пишет он, – научить детей понимать смысл крестоношения».[187] Отец Иоанн предупреждает адресатов об опасности отречения христианина от своего креста, ставящего под сомнение его дальнейшее спасение.[188] Смысл подвига крестоношения отец Иоанн видит в духовном преобразовании души человека, в ее воспитании для будущей жизни в Царствии Небесном. «А крест ваш, – наставляет он одного из своих собеседников, – если мужественно донести его до конца, даст большой плод духовный, преобразуя и вашу душу, и препитая и близких ваших».[189]

В неразрывной связи с темой крестоношения христианина в содержании эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) раскрывается исключительно важная тема скорбей и болезней, как части жизненного креста человека. Взгляд на них всероссийского пастыря проходит в контексте особенности духовного и физического состояния нашего современника, не способного на великие подвиги, так часто встречаемые читателем в житиях многочисленных святых предшествующих столетий. В свою очередь, правильное исполнение таковых подвигов, по учению отцов Восточной Православной Церкви, непременно должно приводить человека в состояние сокрушения и смирения, чего не наблюдается в жизни современного христианина.[190] Для последнего, напротив, весьма характерно ясное видение каждого своего доброго поступка, рождающее высокое о себе мнение и неизбежно приводящее к гибельному состоянию прелести. Достаточно хорошо знакомый с бедственным состоянием души нашего современника, архим. Иоанн придает большое значение постигающим его скорбям и болезням, свидетельствуя о них как об особом средстве спасения, посланном Господом современному христианину взамен совершавшихся ранее подвигов.[191] «Дорогой мой, – вразумляет он, – настало время такое, когда надо каждой скорби в ножки поклониться и руку ее облобызать. Ведь только скорби и ходатайствуют о нашем спасении».[192] Отец Иоанн разъясняет смысл очистительного действия болезней на душу человека, пожигающего в ней те грехи, которые не воспринимались самим человеком как таковые. «Болезни – пишет он, – это есть крест, который пожигает грехи, которые мы и грехами не осознаем. <…> И пройти через горнило их предстоит каждому христианину по той простой причине, ибо несть человека, который жил бы и не согрешил».[193] Вместе с тем, пастырь учит видеть в жизненных испытаниях не наказание, а духовное врачевство Господа, милующего Свое создание и желающего спасения всякому человеку. В качестве подтверждения своего взгляда в одном из писем архим. Иоанн приводит единодушное суждение святителя Григория Богослова по вопросу значения скорбных испытаний в деле духовного возрастания христианина.[194] Желая наиболее ярко донести до адресата великое воспитательное значение скорбей и болезней для человека, отец Иоанн образно именует их учителями[195] и ходатаями[196] перед Богом за того, кто благодушно переносит их тяготы ради своего спасения, и побуждает собеседника каждой встречающейся скорби «в ножки поклониться и ручку облобызать».[197] Не понаслышке знакомый с духом нынешней жизни, пастырь свидетельствует, что только скорбные испытания способны пробудить современного человека от греховного сна забвения и обратить его взор к Богу и Вечности. «И болезни – попущение Божие – споспешествуют благу человека, – пишет он. Они притормаживают наш безумный бег по жизни и заставляют призадуматься и искать помощи».[198] В одном из своих писем о. Иоанн сравнивает болезни с «уведомительными телеграммами»,[199] напоминающими человеку бренность его земного бытия, и побуждающими его серьезнее отнестись к вопросу своего спасения. Вместе с тем архим. Иоанн приоткрывает и иную сторону болезней человека, поясняя, что они, чаще всего, являются прямым следствием его греховного образа жизни,[200] премудростью Божией обращающемся во спасение человека при правильном к ним отношении. «Болезни чаще всего есть следствие грехов, – говорит он, – но милость Божия и эти тяжкие последствия обращает нам же во спасение».[201] Таким образом, в непосредственной близости к теме болезней человека в корреспонденции о. Иоанна затрагивается тема греха и его последствий в жизни нашего современника. В процессе ее раскрытия отец Иоанн указывает своему собеседнику на прямую связь между совершением греха и вражьим насилием над человеком, добровольно отдавшим свою душу в плен страсти. Опытный пастырь разъясняет адресату последовательность духовного падения человека, начинающегося с помрачения ума и завершающееся, нередко, растлением его тела.[202] Во избежание такового архим. Иоанн напоминает собеседнику о необходимости молитвенного бодрствования над собой[203] и стяжания смиренного отношения к своим возможностям, поясняя, что за гордостное мнение о себе человеку попускается падение.[204]  Кроме того, отец Иоанн неоднократно обращает внимание своего адресата на пагубность таких грехов, как соблазн и осуждение ближнего,[205] сугубо отдаляющих человека, их творящего, от Бога. «И еще есть два тяжких греха, отбрасывающих человека от Бога, – предостерегает он, – соблазн и осуждение».[206] Для единения с Творцом о. Иоанн призывает всякого своего собеседника к утверждении на христианском пути посредством делания заповедей Божиих.

Крайняя насущность всякого христианина в постоянном поучении в Слове Божием побуждают архим. Иоанна затронуть в содержании своей корреспонденции важную тему духовного чтения, раскрывая ее через упоминание о необходимости знакомства христианина со Священным Писанием и трудами святых отцов. Пастырь подчеркивает непременность строго упорядоченного подхода к изучению Священного Писания через ежедневное чтение одной главы Евангелия и двух глав книги Апостола с добавлением личного искреннего прошения Господа об усвоении Истины.[207] «Ежедневно читайте одну главу Святого Евангелия и две главы Апостольских посланий, начиная с Деяний, и просите Господа и познании Истины».[208] Отец Иоанн напоминает адресату о постепенном и незаметном характере вызревания Царствия Божия в душе человека, для чего от последнего требуется верность и постоянство в труде познания воли Божией посредством чтения Священного Писания.[209]Вместе с тем, о. Иоанн говорит не о формальном прочитывании Писания, но о стремлении человека к согласованию всей своей жизни с его истинами: «…начни думать не отвлеченно о чем—то, – наставляет он, – а конкретно о том, что говорит тебе Господь в Евангелии на данный день».[210] В отношении знакомства христианина со святоотеческими трудами архим. Иоанн обращает внимание своих адресатов на имена таких подвижников веры, как святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник и святой праведный Иоанн Кронштадтский.[211] Пастырь настаивает на необходимости правильного чтения трудов святых отцов, результатом которого должно быть не бездумное копирование их подвигов, но применение их опыта зрения на жизнь к условиям современности. «А вчитываться и вдумываться в творения святых отцов непременно надо, – говорит он, – чтобы осмысливать свою жизнь, не копируя их, но применяя их опыт зрения на жизнь к современным условиям жизни».[212]

Тематика пути человека ко спасению занимает значительную часть содержания корреспонденции пастыря, что является прекрасным подтверждением ее насущности в современном мире и свидетельствует о продолжении духовной жизни в Церкви.

2.2. Семейная жизнь

Знакомство исследователя с содержанием эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина) открывает перед первым новые темы, серьезное и разностороннее рассмотрение пастырем которых является важным признаком особой их значимости в наши дни. Одна из таковых тем посвящена актуальным во все времена проблемам семейной жизни человека и многогранно раскрывается в корреспонденции отца Иоанна через его ответы на разнообразные вопросы его адресатов. Памятуя о высоком назначении семьи, именуемой в Священном Писании домашней Церковью,[213] а также о том, что семейный путь есть один из путей ко спасению, архим. Иоанн призывает желающих вступить в брак, прежде всего, к сообразованию своего волеизъявления с волей Всевышнего, устраивающего жизнь каждого человека наилучшим образом и ставя его на наиболее удобный и посильный путь к Вечности.[214] Вместе с тем, о. Иоанн напоминает об искренности чувств брачующихся, видя в отсутствии таковых опасность формального заключения брака, как причину непрочности будущей семьи и душевных травм ее членов. «Если не даст Господь брака по любви, то лучшее – это покориться воле Божией, – увещает он, – но создавать нечто похожее на семью без любви – это еще раз ранить свое сердце и душу, это углубить боль души на многое время, если не на всю жизнь».[215] Большое значение пастырь придает духовно-нравственной стороне жизни будущих супругов, убеждая их строить добрачные отношения в духе чистой дружбы. Отец Иоанн разъясняет, что счастье и прочность домашней Церкви напрямую зависят от того, какой фундамент был заложен в ее основу будущими супругами до момента скрепления их жизней брачными узами. «Ведь если в основание семьи положить грех, то ожидать благоденствия уже не приходится»,[216] – заключает он. Констатируя бедственное состояние современных нравов, архим. Иоанн предупреждает о пагубных последствиях перехода границ дозволенного намеревающимися вступить в брак. Он неоднократно свидетельствует о том, что последствия греха, положенного в основание будущей семьи, неизбежно нарушат благоденствие последней.[217]

В содержании ряда писем о. Иоанна исследователь встречает упоминания об обстоятельствах, в связи с которыми пастырь не дает людям своего благословения на создание ими семьи. Одним из таковых обстоятельств является большая разница в возрасте жениха и невесты, допустимость которой отец Иоанн ограничивает пятью годами. «Да и каноны церковные надо бы знать, – пишет он одному из своих собеседников, – ведь возможная разница в возрасте +/– 5 лет, больше недопустимо».[218] Другое обстоятельство заключается в отсутствии единства в христианском мировоззрении двух людей, ставящее под угрозу духовное здоровье потенциальной семьи, которая, в таковом случае, не будет восприниматься неверующим супругом как домашняя Церковь и созидаться в христианском духе. «Выходить замуж за неверующего – крест для вас непосильный, – предостерегает отец Иоанн. Поэтому хорошо подумайте, прежде чем сделать непоправимое. Да еще венчаться неверующему – это ведь, дорогая моя, кощунство. <…> Вот и начнутся у вас конфликты с первого дня совместной жизни».[219] Особое внимание архим. Иоанн обращает на физическое и психическое состояние людей, намеревающихся вступить в брак, не допуская возможности участия в созидании семьи бесплодным или психически больным человеком.[220] Последнее условие объясняется, отчасти, фактором наследственности, в связи с которым душевное заболевание родителя по естественному закону передастся его ребенку,[221] отчасти – неспособностью такового родителя полноценно исполнять свои обязанности в семье.

Взгляд пастыря на сущность подвига семейной жизни лежит через призму освещения последнего в текстах Священного Писания. В письмах всероссийского отца Иоанна неоднократно встречается его упоминание о семье как о домашней церкви,[222] отсылающее читателя к содержанию послания апостола Павла к Римлянам.[223] В других местах корреспонденции архим. Иоанна исследователь находит разъяснения пастырем различных сторон семейной жизни с опорой на учение апостола Павла о семейных отношениях, изложенных в первом его послании к Коринфянам.[224] Волю Божию о браке о. Иоанн видит вполне определенно: «…это законное супружество, из него же детотворение».[225]

Людей, имеющих твердое намерение вступить в брак и освятить его в Таинстве Венчания, архим. Иоанн призывает к осмысленному и добровольному взятию на себя венчальных обетов и взаимной ответственности перед Богом и друг перед другом.[226] Пастырь неустанно напоминает своим адресатам об обязанностях мужа-христианина, на плечи которого, с момента создания семьи, ложится ответственность, как за духовное, так и за материальное ее состояние. «Вы глава семьи, – наставляет он своего собеседника, – и на вашей ответственности забота о духовном и материальном благополучии семьи. И в этом направлении думать и действовать должны вы непременно, а пассивного отношения даже и у пустынников никогда не было».[227] В подтверждение последнего отец Иоанн приводит ветхозаветную заповедь, данную Богом Адаму по грехопадении праотцев, о необходимости трудиться в поте лица своего.[228] В свою очередь, супруга-христианка, по слову о. Иоанна, «…по Божию повелению, должна воспитать детей в вере и благочестии и детей от своих детей».[229] Пастырь не питает иллюзий по поводу жизни человека в браке. В его письмах неоднократно встречается упоминание о крестном характере семейного пути.[230] Намеревающихся вступить в брак отец Иоанн предупреждает о наличии в семейной жизни не только «роз», но и «шипов», количество которых будет всецело зависеть от мудрости и любви самих супругов.[231] Для умножения первых и всяческого избегания вторых он рекомендует семейным людям быть строже к себе и снисходительнее к любимому человеку. «А в семейной жизни, – говорит он, – чтобы был мир и любовь, надо быть строгим к себе и снисходительным к супруге, и она – построже к себе, помягче к мужу. И этому тоже надо учиться».[232] Любовь архим. Иоанн считает главным средством созидания христианской семьи,[233] постижению которого, по мысли пастыря, нужно учиться долго и старательно. Ориентиром в таковом учении о. Иоанн советует избрать определение любви, изложенное первоверховным апостолом Павлом в его первом послании к Коринфянам.[234]

Частота затрагиваемых в письмах архим. Иоанна вопросов, связанных с разрешением внутрисемейных конфликтов[235] позволяет исследователю обобщить их в соответствующую тему, требующего отдельного внимания. Причины таковых разногласий между супругами могут быть разнообразными, но в контексте особенностей эпохи конца XX – начала XXI вв. ими нередко являлись расхождения между членами семьи во взглядах на содержание и смысл жизни после обращения одного из них к вере. В подобных ситуациях отец Иоанн призывает своих адресатов к рассудительности и сдержанности во внешнем выражении их религиозных чувств и к проявлению уступок в отношении немощей их, еще не пришедших к вере супругов. «Живите, любя его, – увещает архим. Иоанн в одном из своих писем, – сейчас уступая его немощам и непониманию, только со временем, постепенно можно будет начать приучать его к порядку в жизни».[236] Каждому из таковых собеседников он настоятельно советует приложить все возможные усилия для сохранения своей домашней церкви.[237]

Таким образом, тематика семьи, являясь актуальной для человека во все времена, прекрасно находит свое отражение и в эпистолярном наследии о. Иоанна посредством рассматриваемых им проблем семейной жизни нашего современника.

2.3. Монашество

Богатый жизненный и пастырский опыт архимандрита Иоанна (Крестьянкина) позволял ему предоставлять крепкую духовную опору и поддержку не только мирянам, но и монашествующим, многочисленные ответы отца Иоанна которым также были опубликованы в книге его писем.[238] Наставления пастыря касаются различных сторон монашества, и даются им в качестве разъяснения насущных вопросов, связанных с выбором монашеского пути, его сущностью, правильным прохождением и преодолением неизбежно возникающих на нем трудностей и искушений. В своей совокупности эти наставления прекрасно раскрывают перед читателем тематику монашества в доступных современному человеку форме и содержании.

Путь монашеской жизни, наряду с семейным путем, пастырь охарактеризовывает как крестный,[239] и желающим встать на него рекомендует не спешить с определением, но серьезнее заглянуть в свое сердце и осмыслить свое намерение. «И монашество – крест, и супружество – не меньший крест, – говорит он. Но без креста не увидим и Христа».[240] В некоторых случаях отец Иоанн советует своим собеседникам ознакомиться с сущностью монашеской жизни теоретически, через творения святых отцов,[241] в иных случаях предлагает адресату посетить обитель в качестве паломника, чтобы получить возможность наглядно увидеть повседневную жизнь ее братии.[242]

Не понаслышке зная о трудовых буднях современных монастырей, архим. Иоанн весьма осторожно относится к желанию принятия пострига физически нездоровыми людьми. В некоторых случаях пастырь советует таковым людям оставить размышления о монашестве и продолжать подвиг христианской жизни в миру. «Вот Вы упоминаете о здоровье – пишет он одному из своих адресатов, – и это немаловажно. Ведь монастыри теперь пока еще восстанавливаются, и сил и здоровья там надо много. И никто не будет считаться с тем, что ты больна. Вот и начнется ропот и уныние, а это не спасение, а гибель».[243] «В теперешних строящихся монастырях с нашими болезнями считаться не будут»,[244] – заключает отец Иоанн в другом письме. Архим. Иоанн старается разъяснить своим собеседникам скорбный характер монашеского пути, особенно – в контексте содержания писем некоторых его адресатов, желающих найти в монашестве душевное спокойствие и утешение, обрести своего рода «душевный комфорт». Таковым людям пастырь указывает на ошибочность их представлений о монашеской жизни, дополняя свои слова заветом преподобного Сергия Радонежского о необходимости для всякого монаха терпения скорбей и лишений. «Вы ищете покоя и утешения и для этой цели собрались идти в монастырь, – говорит он. А я вот вам напомню завещание печальника земли русской прп. отца нашего Сергия: «Уготовайте души свои не на покой и беспечалие, но на многие скорби и лишения».[245] Категоричную позицию отец Иоанн занимает в отношении намерения принять монашество по причине не состоявшейся семейной жизни человека. В подобных случаях он указывает своему собеседнику на должное, единственно правильное побуждения к иноческой жизни. «Идти в монастырь надо не потому, что семья разрушилась, а потому, что сердце горит желанием спасаться трудным путем и безраздельно служить Богу»,[246] – пишет пастырь. В другом месте он предостерегает своего адресата от легковесности и бездумности в вопросе принятия им пострига: «в монашество по порыву идти нельзя»,[247] – говорит он.

Архим. Иоанн, как это следует из содержания его корреспонденции, проявляет реалистичное отношение к монашеской жизни и не питает к ней иллюзий как к единственно спасительному пути. «И в монастыре не все спасаются, и в миру не все погибают»,[248] – опытно утверждает он. Отец Иоанн поясняет, что не существует такого места, в котором человеку было бы гарантировано спасение по причине одного только нахождения на этом месте. Он свидетельствует, что человек является непосредственным соработником Богу в деле своего спасения, и от него самого во многом зависит, осуществится оно, или нет. По этой причине он указывает своему адресату на необходимость, прежде всего, учиться жить по–христиански, сохраняя верность Богу во всяком месте и на всяком пути, предостерегая человека от возложения им надежды спасения единственно на место его пребывания. «Греховное болото и в монастырях для желающих разлито и с не меньшей трясиной, чем в миру, – говорит он, – так что все будет зависеть от тебя. Научившись миновать пагубу в миру, ты не впадешь в нее и во всяком другом месте».[249]

Серьезность вопроса принятия монашества, ответственность человека, решившегося на него, пред Богом и необратимость монашеских обетов побуждают архим. Иоанна напоминать своим собеседникам о необходимости наличия у кандидата в монашество твердого намерения к оставлению прежней жизни и рождению в новую. «Принятию монашеского пострига, – пишет он, – должна предшествовать решимость наша к тому, выраженная не только в уме и сердце, но явленная и самой нашей жизнью».[250] Характеризуя качественность намерения монашеского жития, отец Иоанн разъясняет, что «при желании монашества помысл о женитьбе не возникает»,[251] и человек должен быть окончательно определен в своем решении. Таковому пастырь напоминает о необходимости преклонения главы под родительское благословение на предлежащий иноческий путь. Молитвенному напутствию родителей архим. Иоанн придает весьма важное, даже сакральное значение, утверждая, что «без благословения родительского ни замуж, ни в монастырь идти нельзя».[252]

Суть монашеской жизни, ее существенные стороны, а также препятствия, встающие на таковом пути перед проходящим его, разъясняются в эпистолярном наследии архим. Иоанна довольно простыми и доступными для понимания словами. Содержательно характеризуя образ жизни монаха, пастырь говорит об обязательности несения им добровольно взятых на себя при постриге основных монашеских обетов – послушания, нестяжания и целомудрия. «Монах – пишет отец Иоанн, – значит один; тот, кто, переступив порог монастыря, дал обеты послушания, нестяжания и целомудрия».[253]  Взятие человеком указанных выше обетов предполагает последующее неукоснительное хранение их, что, в свою очередь, подразумевает несение человеком бремени духовной жизни, шествие его по узкому и тесному пути.[254]Существенную особенность такового пути для современного монашествующего архим. Иоанн видит в его спасении через безропотное несение им своего жизненного креста скорбей и болезней. Подчеркивая сугубо важную роль последнего, отец Иоанн призывает своего адресата–священноинока к осознанному приятию всех скорбных обстоятельств как лучших ходатаев пред Богом о его спасении. «Батюшка, дорогой, – вразумляет пастырь, – а ныне время особое, только скорби, болезни и беды ходатайствуют о нашем спасении. А монашеское делание будет успешно только в том случае, если усвоим мы, что скорбей желать надо всем своим внутренним существом, не искать, но желать, как дара Божия – вразумительного, воспитательного и в конечном итоге спасительного».[255] В другом письме архим. Иоанн утешает своего монашествующего адресата, несущего крест болезни, свидетельствуя ему спасительность последней и радуясь благоразумному к ней отношению самого болящего. «Молимся о тебе, чтобы Сам Господь вдохнул в твою душу силы нести без ропота твой спасительный крест болезни, – поддерживает своего собеседника пастырь. Утверждаю, – говорит он, – что в нем твое спасение, ибо явно, что Сам Господь даровал тебе благодатный помысл о желании радоваться пути Божию, пути крестному. Этот путь тебя от многого защищает сейчас. И незримо для тебя зреют в душе твоей плоды его, плоды, которых не бывает у живущих в своеволии желаний, в довольстве и многопопечительности».[256] Отец Иоанн призывает монашествующих в труду созидания каждым из них своего внутреннего человека, поясняя, что именно таковой труд является первостепенным для каждого монаха, внешние же одежды далеко не всегда могут отражать его суть. «Монашество – пишет пастырь, – это ведь не только черные одежды, но в первую очередь – сокровенный в сердце человек. А одежды – это внешнее и не всегда выражают суть».[257] Не забывает архим. Иоанн напоминать своим адресатам и о необходимости стяжания ими послушания и о пагубности самочиния в жизни каждого из них. Внешнее проявление послушания, по слову пастыря, должно быть не пустой формой, но свидетельством внутреннего устремления инока к оному. «Зрите Божие благословение во всех повелениях, – наставляет отец Иоанн. И в одном монастыре может быть так, а в другом иначе. И в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Так формируется монах. «Простите и благословите». Да не смиреннословие, а от смиренного сердца, покорного Божией воле, произносимые».[258]

В рамках тематики монашества в содержании эпистолярного наследия архим. Иоанна неоднократно затрагиваются вопросы тех или иных искушений, неизбежно встречающихся на жизненном пути практически каждого иночествующего. Некоторые из таковых искушений приводили монашествующих к мыслям об оставления ими своих обителей и переходу в другие. В подобных случаях пастырь советует своему адресату вооружиться терпением и мужественно перенести нашедшие на него испытания в своем монастыре. Личный пастырский опыт и глубокие знания святоотеческого наследия позволяют отцу Иоанну свидетельствовать о том, что в такого рода испытаниях новая обитель не становится для монаха убежищем от нашедших на него скорбей, но и в ней он подвергается еще большим скорбям, как не перенесший их на первом своем месте. «С искушениями монаху подобает бороться на месте, – пишет архим. Иоанн. Ведь по опыту скажу Вам, что на новом месте тот же самый бес ополчится на Вас с удвоенной силой по праву, ибо он однажды уже одержал над Вами победу, изгнав с места брани».[259] Еще более серьезные испытания связаны с намерением монаха сложить с себя данные им когда-то обеты и вернуться к мирскому образу жизни. Во всех подобных ситуациях ответ пастыря совершенно категоричен. Он предупреждает своего адресата о том, что обеты были даны им не людям, но Богу, и обратного хода они не имеют. «Уйти из монашества нельзя, – отвечает в таких случаях  отец Иоанн. Обеты даны не людям, но Самому Господу».[260]Предпринимая попытку вразумления своего собеседника, архим. Иоанн свидетельствует о гибельных последствиях его намерения. «Вам необходимо знать, – предостерегает он, – что монах, изменивший своим обетам, вменяется в самоубийцу и даже лишается христианского погребения».[261] Пастырь утешает своего собеседника, указывая ему на перемену его намерения лишь как на искушение, входящее в программу формирования монаха, которое следует пережить, вооружившись терпением. На данном этапе он советует ему чаще вспоминать свою начальную ревность к Богоугождению, напоминая о благом воздаянии в случае сохранения верности Богу. «Тебя борет враг, – объясняет отец Иоанн, – и все надо пережить, через все пройти, терпением побеждая его козни. Почаще вспоминай свою первую любовь, ведь она была Божий зов, теперь же труды, болезни, скорбь, которые побеждаются терпением и твердой верой в Промысл Божий. Придет время, и ты будешь благодарить Бога от всего сердца, что Он благословил тебя пройти школу монашества».[262]

В некоторых случаях монаху, облеченному в священный сан, по долгу своего служения приходится проявлять попечение о спасении души своего пасомого. При этом последний, вольно или невольно, может начать стремиться к более тесному общению со своим духовником, нарушая, тем самым, разумную дистанцию в их духовнических отношениях. Своего собрата, оказавшегося в подобной ситуации, архим. Иоанн предупреждает о ее пагубности для духовного устроения самого монаха. «А вот насчет болящей женщины, прилепившейся к вам, – пишет он, – будьте поосторожнее, чтобы она не связывала вашей внутренней свободы. Поосторожнее сокращайте ее притязания на ваше время, а телефонные разговоры исключите совсем. Она хочет к вам на ручки, но у вас нет сил носить, и должен вам сказать, что такая опека монахов входит в программу монашеского искуса».[263] Во всех случаях архим. Иоанн советует своим адресатам воспринимать земную жизнь лишь как время для подготовки к вечной жизни, а цель ее видеть в единении с Богом. «Для нас, монахов, должно быть так: и жизнь – Христос, и смерть – приобретение, – учит он. Живу ли я, умираю ли, всегда Господень. Вот что для нас главное».[264]

Глубокое понимание отцом Иоанном содержания и цели монашества, а также личный богатый опыт внутренней жизни позволили ему быть надежным и мудрым советчиком современному человеку в различных вопросах иноческой жизни.

2.4. Пастырство

Изучение эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина) позволяет увидеть, что немалую долю его адресатов составляют священнослужители, а также лица, задающиеся вопросом о принятии священного сана. Глубокий пастырский опыт всероссийского отца Иоанна помогает ему принять непосредственное участие в разрешении всевозможных духовных и повседневных проблем его собеседников-священнослужителей. В письмах пастыря читатель находит многочисленные ответы на вопросы о сущности, задачах и целях священнического служения, о необходимых условиях для вступления на пастырский путь, о всевозможных опасностях, стоящих на нем и о правильном его прохождении. Содержание всех таковых писем в их совокупности раскрывает перед исследователем очередной тематический блок корреспонденции о. Иоанна, посвященный теме пастырства.

Священническое служение образно, но весьма точно характеризуется архим. Иоанном как бескровное мученичество, добровольно и по зову Божию принятое на себя человеком ради исполнения заповеди о любви к Богу и ближнему.[265] Сполна изведавший все скорби от давления атеистической идеологии минувшей советской эпохи, о. Иоанн призывает не ждать в священстве почестей и земных благ, свидетельствуя о переменах во взглядах на Церковь, присущих государству и обществу. «Служение – это добровольное мученичество – разъясняет он, – и никаких земных благ не обещает достоверно. Сегодня – в чести наше служение, а завтра – в гонении и мученичестве».[266] Цель пастырства отец Иоанн видит в служении Богу, Церкви и людям через попечение о спасении их душ – душепопечительство.[267]

В содержании ряда писем, объединенных общей темой пастырства, архим. Иоанн затрагивает довольно важный и насущный вопрос условий, соблюдение которых является обязательным для принятия священного сана. В первую очередь, он подчеркивает необходимость наличия осмысленного расположения и горячей решимости самого человека взять на себя крест пастырства и нести его до конца. «Становиться священником без собственной решимости и горячего к тому расположения нельзя»,[268] – предупреждает отец Иоанн. Вторым не менее важным условием для кандидата во священство отец Иоанн считает соблюдение им определенных канонических требований, связанных с сохранением чистоты в добрачных отношениях, как самого ставленника, так и его супруги, если желающий принять сан намеревается связать себя брачными узами или уже связан таковыми. Затрагивая данный вопрос в своих письмах, архим. Иоанн неоднократно говорит о том, что «…Богу нужна жертва чистая, и невеста будущего священнослужителя должна быть девой, как и тот, кто собирается принять сан, должен быть девственником».[269] Пастырь не допускает возможности принятия священства человеком в случае наличия второго брака у него, либо у его супруги.[270] «Второбрачие служителю алтаря воспрещено, – говорит он. А когда был женат, до воцерковления или после, роли не играет. И был ли в первом браке венчан или нет, тоже не существенно для решения данного вопроса. Главное, что жена у него вторая, а это значит, что стать служителем Божиим у престола он не может. Второбрачный может быть только церковнослужителем, но никак не священнослужителем».[271] Кроме того, отец Иоанн придает большое значение образу жизни человека до его обращения к вере, и причинам побудившим его задуматься о рукоположении во священный сан.[272]

Ответы архим. Иоанна на вопросы адресатов, связанные с прохождением ими пути семейного священнослужителя открывают перед читателем очередную важную тему, касающуюся личных качеств и образа жизни супруги пастыря. Ее роль о. Иоанн возводит в степень служения и  видит в разделении с супругом его подвига пастырства и попечения о спасении душ пасомых. «Быть супругой священника – это подвиг, – свидетельствует архим. Иоанн, – ведь матушке надо стать не просто женой и матерью семье своей, но и помощницей батюшке и по делам душепопечительным. Я знаю семью, – продолжает он, – где матушка принимает приходящих, предваряя прием батюшкой. И часто, очень часто, поговорив с матушкой, посетительница уходит удовлетворенная и без батюшки».[273] Именно поэтому, с точки зрения отца Иоанна, так важно и крайне необходимо полное единомыслие и единство духа между священником и его супругой-сподвижницей. Это вполне объясняет высоту требований, предъявляемых супруге пастыря Церковью в Ее канонических постановлениях. В связи с этим, адресату, обремененному вопросом поиска супруги перед взятием на себя бремени священнического служения архим. Иоанн советует быть крайне осмотрительным и избегать опрометчивости в своем выборе. Предупреждая о гибельности ее последствий, о. Иоанн настоятельно советует предоставить таковую проблему воле Божией: «об устройстве семейной жизни не печалься, – уверяет он. Предоставь это Богу. Служителю Церкви нужна спутница – помощница, а не помеха».[274] Самого же кандидата во священство пастырь призывает к приложению молитвенных усилий в разрешении данного вопроса, осторожности и верности церковным установлениям.[275]

От внимания исследователя не может уйти тот факт, что большая часть представленных в корреспонденции архим. Иоанна советов к его адресатам-священникам имеет духовно-нравственный характер и направлена на христианское формирование внутреннего строя каждого из них. Специфика таковых советов позволяет выделить их в отдельную подтему в рамках тематики пастырства.

Наставляя своих собратьев, о. Иоанн напоминает им, прежде всего, о необходимости стяжания спокойствия духа и всецелого предания себя воле Божией во всех ситуациях повседневной жизни. «Наше же дело, елико возможно, самим сохранить спокойствие духа и научить детей наших, Богом данных, этому же. Самим всецело предаться воле Божией и тому же научить паству. И это ли не цель?»[276] – восклицает пастырь. Своим адресатам в священном сане он внушает в основу всего их священнического служения в первую очередь положить труд по очищению сердца, с тем, чтобы и все служение стало чистым и благоприятным Богу. «Очищайте сердце, – советует отец Иоанн, – тогда и служение будет благоприятно Богу».[277] Пастырский опыт упоминаемого архим. Иоанном священноисповедника Георгия Косова,[278] в паломничестве у которого о. Иоанн был в годы своего отрочества,[279] побуждает последнего свидетельствовать о молитве и живом горении духа как о наивернейшем средстве возрождения приходских и, что самое важное – нерукотворенных храмов – человеческих душ. «Только молитва и горение духа, – пишет он, – могут восстановить и стены храма, и, главное, нерукотворные храмы – души заблудших, и вернуть их Богу ожившими».[280] Вместе с тем архим. Иоанн разъясняет своему адресату-священнослужителю необходимость постоянного памятования им своей роли в деле душепопечительства, характер которой непременно должен заключаться в его соработничестве с Богом. Отец Иоанн раскрывает перед собратом суть его ошибки, заключающейся в возложении им надежды исключительно на свои силы, обозначенной опытным пастырем как «неправая внутренняя установка» и «самость»,[281] и приведшей священника в состояние безысходности и уныния. «Не мы с Вами спасаем, – вразумляет его пастырь, – не мы с Вами даем силу к жизни, всё – от Бога, мы же лишь посредники, свидетели, указатели. <…> А Вы устали, – продолжает он, – а Вы поддались самости, а Вы забыли, что мы и учителя, и ученики одновременно. И уроки духовной жизни для нас сугубы и рассчитаны на всю жизнь. И чередуются духовные прозрения и взлеты со спадами, и всё надо пережить, и это – наука из наук, и, думаю, посложнее институтской».[282] В другом письме архим. Иоанн утешает священнослужителя, сетующего на свою неспособность общения с паствой, на плохое знание и понимание им людей. Отец Иоанн указывает собрату на смущающий характер его мыслей и советует ему всю свою надежду возложить на Бога, а людям на их вопросы отвечать так, как Бог на душу положит, что и избавит от ошибок. «А это что за переживание: «Плохо знаю, понимаю людей, с трудом общаюсь с ними»? Это зачем? – вразумляет он. Смущающие помыслы. Уповаем не на себя, а на Бога. Оживить надежду и упование. Так и общайтесь, так и отвечайте, как Бог на душу положит. И это избавит от ошибок».[283]

Эпистолярное наследие архим. Иоанна, подобно зеркалу, отражает жизнь Церкви во всей ее многогранности, приводя читателя к осознанию факта оборотной стороны церковной жизни, с которой неизбежно вынужден сталкиваться каждый священнослужитель на своем пастырском пути. Не избежал такого рода искушений и сам архим. Иоанн, будучи испытан ими уже на заре своего священства. Из содержания некоторых писем[284] отца Иоанна становится очевидным, что начальная пора его священнического служения была сопряжена с определенными искушениями и скорбями, особо характерными для пастырской деятельности той эпохи. За разрешением недоуменных ситуаций он, тогда еще – иерей Иоанн Крестьянкин, обратился к рукополагавшему его Святейшему Патриарху Алексию I. От последнего молодой священник получил наставление на всю свою дальнейшую жизнь: в случаях, когда искусители подступают с требованием презреть правду Божию и попрать священническую совесть – сохранять верность Богу и Церкви, а все, что вслед за этим находит – терпеть. Этот совет, нелегкий в исполнении, отец Иоанн свято пронес через всю свою жизнь, с любовью преподнося его современным священнослужителям. «И очень укрепило меня наставление Святейшего Патриарха Алексия I в самом начале моего пастырства, – вспоминает архим. Иоанн, –  когда церковная жизнь стала открываться во всей полноте: и в радости богообщения, но и со всеми своими многочисленными искушениями и отступлением от правды Божией. Святейший на мой вопрос: «Что делать?» – ответил: «Я дал тебе при рукоположении Служебник. Все, что там написано, исполняй, а все, что затем находит, терпи». Терпим, терпим всю жизнь и от своих, и от чужих, терпим и свои немощи».[285]

Полноценному раскрытию темы пастырства способствует освещение ряда других связанных с ней вопросов, встречаемых в содержании корреспонденции архим. Иоанна (Крестьянкина). В одном из своих писем он затрагивает весьма важное для священника качество в его душепопечительском служении, проявляющееся в рассудительности, терпении и мудрости пастыря в решении им тех или иных вопросов духовного или повседневного характера пасомого. Своего собрата, приступившего к категоричному разрешению некоторых проблем обращавшихся к нему людей, отец Иоанн предостерегает от формализма и безрассудности, предупреждая его о возможных плачевных последствиях такого подхода. «Вы, дорогой отец А.,– разъясняет пастырь, – взяли меч в свои руки. Но ответьте сами себе, опытный ли Вы хирург, не зарежете ли Вы насмерть многих, за которых Вам же придется отвечать, ибо они шли к Богу, но на их пути оказались Вы с мечом. Ведь многие еще не осознают как должно основы веры, и не мы ли призваны их учить, наставлять, вразумлять, врачевать, а хирургическая операция делается в крайних случаях, когда исчерпаны все другие средства».[286] Отец Иоанн напоминает своему адресату-священнику о пагубности оттеснения собою Христа и призывает его к руководству рассудительностью и милостью в деле духовного окормления пасомых.[287]

Постоянное памятование о высоком назначении священнослужителя побуждает архим. Иоанна призывать своих адресатов-собратьев к согласованию духа их жизни со священным образом пастыря. По мысли отца Иоанна, большое значение для каждого священника должна иметь его церковная семья, состоящая из вверенных ему Господом людей, для которых он, в свою очередь, должен стать любящим отцом и наставником. «А для священника все важно, – говорит пастырь в одном из своих писем, – и, в первую очередь, большая церковная семья, где он для всех отец».[288] Адресату-священнику, обуреваемому искушениями и вознамерившемуся оставить свою приходскую семью, архим. Иоанн настойчиво советует вооружиться терпением и продолжать трудиться на своем месте во спасение паствы. «Сами со своего прихода даже в помыслах не уходите, – пишет он, – и молитесь, чтобы трудиться на нем ради прихожан, которые для нас, священников, становятся родными».[289] «И бежать самому с того места служения, куда вас определил Промысл, и искать своего, лучшего – говорит отец Иоанн в другом своем письме, – дело безнадежное, обрящете то, о чем и помыслить страшно. И получим это за своеволие и своеумие».[290]

Понимание всех трудностей, стоящих на пути к духовному преуспеянию в ритме современной жизни, отсутствие, подчас, у священнослужителя возможности молитвенного утешения при совершении богослужения подвигает архим. Иоанна преподать своему собрату ценный совет по обучению возделывания и хранения в сердце памятования о Боге. Этот подвиг труден, по словам самого пастыря, однако крайне необходим для поддержания и сохранения духовного здоровья современного человека. «Давайте ухитряться: будем возделывать, умножать и хранить одно – память Божию в сердце, – наставляет отец Иоанн. И это тоже подвиг. Раньше он был уделом преимущественно монашествующих, теперь, чтобы жить, и вы, и многие миряне должны поднять его».[291]

Каждого своего адресата-священнослужителя архим. Иоанн призывает к жизни во спасение себя и посильным, добровольным и осмысленным трудам в деле спасения душ пасомых.[292] «А результат и оценка трудов наших не в нашей власти – это дело Божие. Нам же только трудиться, молиться и склонять главу пред Божиим определением о нас, о судьбах России»,[293] – завершает пастырь.

Многообразие вопросов, поднимаемых в корреспонденции архим. Иоанна, актуальность их содержания и глубокая мудрость отца Иоанна, проявленная в их разрешении, как нельзя лучше свидетельствуют о насущности его писем для каждого современного священнослужителя в деле его пастырского служения.

2.5 Вопросы повседневного характера

В своем письменном общении с адресатами архимандрит Иоанн (Крестьянкин) выступает не только как мудрый наставник в вопросах христианского становления человека, но и как опытный советчик в решении задач повседневного характера. Поэтому тематический круг его эпистолярного наследия не ограничивается перечисленными выше темами, относящимися к духовной жизни, и включает в себя некоторые другие вопросы более обыденного плана, за помощью в разрешении которых люди обращались к отцу Иоанну, апеллируя к его серьезному жизненному и пастырскому опыту.

Один из таких вопросов связан с выбором человеком его дальнейшего жизненного пути и его определением с тем, какому роду деятельности посвятить свою жизнь.[294] Ответы архим. Иоанна на подобные вопросы даются сквозь призму понимания им духовной свободы, дарованной Богом всякому отдельному человеку. «Господь даровал человеку духовную свободу, – говорит отец Иоанн, – и Он, Он Сам, ни в коем случае и никогда не лишает человека ее – этой свободы».[295] В связи с этим пастырь отказывается принимать решения за кого бы то ни было, усматривая в этом прямое посягательство на свободную волю человека. «Я не могу указать вам путь жизни без вашего участия, ибо этим я погрешу, лишая вас духовной свободы, – разъясняет он. А ведь духовная свобода – неоцененный дар человеку свыше, и Господь никогда и никого не связывает в выборе жизненного пути, в выборе – творить добро или зло. А вы просите, чтобы я сделал за вас выбор. Это невозможно для меня».[296] Свою обязанность он видит в пастырском совете и молитвенной поддержке обращающегося к нему адресата. «А мне остается только о вас помолиться, – пишет архим. Иоанн, – чтобы дал вам Господь силу духа и решимость идти избранным путем жизни».[297] Призывая человека к самостоятельности в вопросе выбора им дальнейшего жизненного пути, пастырь напоминает ему и об ответственности, которую берет на себя человек вслед за принятым им решением. Он предостерегает своего адресата от губительной поспешности в выборе, поясняя, что современному человеку свойственно легкомысленное отношение к взятым на себя обязательствам.  «Сам обдуманно и с молитвой загляни в свое сердце, – говорит отец Иоанн. И не спеши. Нынче, когда люди утратили страх Божий, они часто дерзают попирать свои обеты: и супружеские, и монашеские, и священнические – это знамение времени. И именно поэтому каждый человек ответственен пред Богом и людьми в том, что он избирает».[298]Важно отметить, что архим. Иоанн советует своему собеседнику смотреть на дело выбора жизненного пути с точки зрения высшей цели земной жизни человека – его спасения для вечности, и призывает его к христианскому осмыслению избранной стези, связывая ее с неизбежным подвигом крестоношения. «Ведь в жизни благо только то, что в Боге содевается,– уверяет он, – то, что во спасение. И монашество хорошо, и брак благословен, и священство – избранничество, но оно же есть и добровольное мученичество. А общим словом: и то, и другое, и третье есть крестоношение и подвиг жизни. Выбирайте!».[299]

Другой вопрос, неоднократно поднимаемый в содержании корреспонденции архим. Иоанна, связан с отношением человека к своему здоровью и к врачебной помощи в случае заболевания. Как это следует из ряда писем отца Иоанна, представление некоторых его адресатов о таковых предметах было неверным, что служило причиной их нежелания обращаться за медицинской помощью в болезнях и наводило на мысль переносить их в терпении, ожидая самостоятельного выздоровления. В подобных случаях пастырь вразумляет своих собеседников, разъясняя ошибочность их установки и раскрывая перед ними тему здоровья человека и необходимости его поддержания посредством врачебной помощи. «И не забывайте, дорогие, здоровье – дар Божий, – пишет отец Иоанн, – но наша задача его беречь».[300] «А врачи и лекарства – от Бога, – добавляет он, – и, чтобы не искушать себя, надо лечиться и у врачей».[301] Отношение архим. Иоанна к здоровью человека как к Божьему дару определяет характер последующих его советов адресатам. Стремление человека переносить болезнь без обращения к врачебной помощи пастырь называет абсурдом,[302] и искушением Бога,[303] в ожидании исцеления от болезни Самим Богом прямо видит дерзость.[304] Вразумляя своих адресатов, он приводит им в пример святителя Игнатия (Брянчанинова), который, ввиду его слабого физического здоровья, прибегал к медицинской помощи, что не помешало ему стяжать духовные дары и, впоследствии, быть прославленным Церковью в лике святых. «Я Вам приведу в пример святого епископа Игнатия (Брянчанинова), – пишет отец Иоанн, – который всю жизнь лечился гомеопатическими лекарствами, и это не помешало ему стать святым».[305] Понимание греховной поврежденности человека как основы и причины всякой болезни побуждало архим. Иоанна, в некоторых случаях, советовать своему собеседнику предварить медицинское лечение обращением к Богу в Таинствах Церкви. «Всякое лечение должно предварять обращением к Врачу душ и телес, к Господу, в Таинствах соборования, исповеди и причастия, – говорит он. И с помощью Божией болезнь поддастся лечению».[306]

Тематика христианского отношения к благам цивилизации раскрывается в эпистолярном наследии архим. Иоанна в связи с неправильным пониманием этого вопроса некоторыми его адресатами. Пастырь доносит до своих собеседников важную мысль о том, что всякое очередное изобретение, всякое достижение науки само по себе является лишь плодом дел рук человеческих, и без самого человека не имеет какой бы то ни было силы. Человек же волен в своем произволении, в соответствии с которым он и использует то или иное изобретение либо во благо, либо во вред, как себе, так и окружающим его людям.  «Вот смотри, – пишет отец Иоанн своему адресату, – компьютер, который сделали пугалом нашего времени. Ведь это просто железяка, и без человека она ничто. А один человек с помощью этой железяки наполнил мир богослужебными книгами, а другой – безобразными. Кто и как будет отвечать перед Богом? И судится Богом человеческое произволение. Вот ведь в чем дело–то»,[307] – завершает он.

Многообразие тем, раскрываемых в эпистолярном наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина), велико, и отражает всевозможные стороны жизни нашего современника. Вместе с тем, очень часто та или иная тема в корреспонденции пастыря раскрывается не обособленно, но в связи с конкретной жизненной проблемой адресата, обратившегося за ее разрешением к опытному и мудрому наставнику. Данный факт побуждает исследователя изучить другую сторону содержания корреспонденции отца Иоанна – сторону, отражающую те проблемы, которые были освещаемы им на страницах его писем. Проблематике эпистолярного наследия архим. Иоанна посвящена следующая глава данной работы.

Глава III. Проблематика эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Диалог человека с православным священнослужителем, в котором имеет место обращение ко второму с просьбой о духовной помощи, уже подразумевает наличие проблемы, поставленной перед человеком и требующей разрешения. В случае письменного общения, возникающего между пастырем и его адресатом, проблема последнего ясно отражается в его корреспонденции и составляет ее проблематику. Таким образом, под проблематикой корреспонденции подразумевается совокупность наиболее значимых и актуальных для адресата вопросов и противоречий, выделенных и обозначенных с целью их последующего разрешения.

3.1 Бедственное состояние души современного человека как следствие атеистической идеологии в России

«Отступление от Бога – вот причина всех бед и во все времена». Архим. Иоанн (Крестьянкин)

Из Священного Писания и многовекового опыта святых отцов известно, что духовное состояние человека не может быть благополучно-инертным, что человек или созидает дом своей души, приобщая ее благодати Божией через жизнь по заповедям Евангелия, или разрушает его, отпадая от Источника жизни – Бога через духовно-пассивный или, тем более, прямо греховный образ жизни.[308] «Кто не со Мною, тот против Меня, – говорит Господь Иисус Христос в Евангелии, – и кто не собирает со Мною, тот расточает».[309] «Душа пуста не бывает, – разъясняет евангельскую истину архим. Иоанн (Крестьянкин) современному человеку. Или в ней зреют светлые плоды с Богом, или ею обладает враг, а тогда что тут хорошего».[310]

Массовое внушение на протяжении XX века веры в небытие Божие стало одной из причин отступления человека от своего Создателя, что весьма заметно отразилось на духовном состоянии не одного поколения людей. Попрание правды Божией, стремление воздвигнуть рай на земле, в котором нет места Творцу, оказалось строительством на песке, и первым зданием, пострадавшим от дождей, рек и ветров,[311] стал дом души человека.

Бедственное его состояние, породившее различные заблуждения в повседневной и духовной жизни нашего современника архимандрит Иоанн (Крестьянкин) напрямую связывал с его отступлением от Бога, акцентируя внимание на том вреде, который нанесла душе человека атеистическая идеология, имевшая место быть в стране в течение XX века. «Неустроенность, и неопределенность, и припадание на оба колена еще долго будут преследовать нас, – говорит архим. Иоанн в одном из своих писем. Ведь нам Божиим Промыслом выпало начать воссоздавать то, что было разрушено до основания. Разрушены не только камни, но главное – души. Мир болен безверием, безбожием, прелестью, а болезнь эта лечится не вдруг».[312] Отношение к затрагиваемой эпохе может быть различным, в зависимости от взглядов и убеждений каждого человека, но позиция отца Иоанна в данном случае является позицией пастыря, за духовным врачевством и советом к которому обращались сотни и тысячи страждущих людей. И единственную причину их бед, скорбей и несчастий о. Иоанн видит в оставлении человеком правды Божией как фундамента всей своей жизни. «Много всего мы творили без Бога и по своей вине и не по своей, – с горечью свидетельствует он, – а теперь смотрим на разоренную в этом творчестве Россию, разоренные семьи, погубленные души».[313] Эпоха, идеология которой способствовала забвению человеком Бога, ясно характеризуется отцом Иоанном как семидесятилетний плен с целью уничтожения духовной и церковной сторон жизни человека.[314] Последнее, по слову архим. Иоанна, осуществлялось или полным изживанием христианского понятия о смысле жизни, или его искажением.[315] Взгляд отца Иоанна на жизнь, лишенную христианского смысла, вполне определен им как медленное и мучительное умирание,[316] как земное преддверие вечного мучения души.[317] Одна из ключевых проблем в вопросе умирания души человека, оставившего всякое попечение о своем спасении, определяется опытным пастырем как лишение первым Божией благодати вследствие его греховной жизни. Именно благодать Божия ограждает душу человека от воздействия на нее врага.[318] В свою очередь, только грех искажает как внутреннюю, так и внешнюю стороны его жизни.

Отдельное место в корреспонденции архим. Иоанна было отведено проблеме греха в жизни нашего современника. Через целый ряд писем отца Иоанна красной нитью проходит мысль о свободе выбора человека или в пользу закона Божиего, или в пользу его падшей природы. «Сила вражья сама не может начать самовластно в нас действовать, – пишет он, – разве сами мы дадим ей свободу, дав греху властвовать в себе и не ограждая жизнь свою молитвой и помощью Божией».[319] В последнем случае, не прилагая никаких усилий в борьбе с грехом и впадая в него, человек подчиняет себя силе вражией, которая берет над ним власть, делая его одержимым той или иной страстью.[320] Касаясь вопроса пагубности греха, пастырь не останавливается на поверхностном его упоминании, но подробно разъясняет своему адресату последовательность овладения человека страстью. По его слову, «развитие греха и искажение жизни происходит постепенно…»,[321] поэтапно. Изначально на страже души человека должен стоять светлый ум, для чего ему необходимо видеть и оценивать свою жизнь в свете евангельского учения. Однако пренебрежение этим правилом приводит к помрачению ума человека, вслед за которым следует расслабление его воли. Расслабленная воля порождает искажение совести, когда в сознании человека происходит ломка духовно-нравственных ориентиров. Иногда процесс падения человека оканчивается растлением его тела, после чего требуется особо много усилий на восстание.[322] Пастырь советует своему адресату самостоятельно и глубоко проанализировать и осмыслить свое падение и предпринять труд по искоренению связанных с ним греховных наклонностей. Он советует терпеливо принять все скорби как очистительное от греха средство. «Проанализируй все глубоко и начинай искоренять из жизни своей смертоносные терния, низложившие тебя, — пишет он. Начни с последнего — восстанови чистоту тела. И опять же потребуются на все это время и труд и терпеливость к боли и скорбям. И не от людей они будут, но через людей от Бога. Пожалей себя в первую очередь сам. Без твоего участия Господь не сможет тебя спасти».[323]

В непосредственной близости с проблемой греха в корреспонденции архим. Иоанна проходит проблема болезней человека. Главную причину их возникновения отец Иоанн видит в греховной жизни человека как следствии его безбожного мировоззрения. «Страшные болезни нашего времени породило безбожие, – пишет он. И болезни эти такого свойства, что не поддаются искусству врачей, но требуются желание больного выздороветь и его хоть малые усилия к тому».[324] Особое внимание при этом опытный пастырь уделяет вопросу грехов совершаемых в ведении и, в частности, смертных грехов.[325] Они, по слову архим. Иоанна, «…порождают болезни, совершенно связывающие человека».[326] Вместе с тем, отец Иоанн замечает, что та или иная болезнь может быть результатом не только какого-либо одного смертного греха, но и следствием общей жизненной изоляции человека от Бога, когда мелкие грехи в своей совокупности составляют неподъемную гору.[327] Проблема неправильного восприятия современным человеком случающихся с ним скорбей и болезней довольно часто упоминается в корреспонденции архим. Иоанна. Отец Иоанн придает ей большое значение, разъясняя, что в большинстве случаев болезнь человека является следствием его личных грехов, но и она посылается страждущему на пользу при правильном к ней отношении. «Болезни, – пишет он, – чаще всего есть следствие грехов, но милость Божия и эти тяжкие последствия обращает нам же во спасение».[328] Открывая своему адресату причину его заболевания, архим. Иоанн, как опытный пастырь, не оставляет его без утешения, напоминая страждущему об общем Враче душ и телес, за помощью к Которому, прежде всего, и следует обратиться в Таинствах Покаяния и Соборования. «Лечение надо начинать с покаяния и соборования, – говорит он, – это для души. А после соборования надо обращаться и к врачам, чтобы они с Божией помощью помогли и болящему телу».[329] Однако затрагивая в своей корреспонденции вопрос последствий греховной жизни, отец Иоанн не ограничивается темой физических болезней человека, но открывает перед читателем весьма серьезную проблему духовного заболевания человека – его одержимости. Последнее, по объяснению архим. Иоанна, является бесовским насилием, возникшем вследствие добровольного обращения человека к темным силам. «Легко мы заболеваем, – пишет пастырь, – да еще когда добровольно с желанием приглашаем в свою жизнь темную силу, но вот чтобы изгнать ее – для этого нужен длительный и напряженный труд».[330] Отвечая на вопрос болящего о его исцелении, отец Иоанн советует человеку прибегнуть к церковным Таинствам, предупреждая о возможном ожесточении врага и необходимости терпения.[331] Упоминание о последнем явлении неоднократно встречается в корреспонденции отца Иоанна, что в очередной раз свидетельствует о бедственном состоянии души современного человека. Причина его заключается в смертных грехах человека, свободное совершение которых приводит к развитию страсти и открывает доступ к его душе темным силам.[332] Они, по разъяснению отца Иоанна, и возобладали над душой страждущего, в которой увидели свою собственность. Обращение же человека к Богу спровоцировало восстание врага, который без борьбы не захочет отдавать то, что считал по праву своим. «Почему сейчас, – рассуждает пастырь, – когда ты обратился за помощью в церковь к Таинствам, тебе стало тяжело невыносимо? Почему одержимость бесовская стала явно показывать свое присутствие и свою силу? – Очень просто и понятно. Сейчас темные силы борются за душу твою, не желая отдавать то, что считали несомненно своим».[333] Проявление таковой борьбы заключается в усиленных переживаниях человеком состояний уныния, смятения и бездуховности при очередном обращении к Таинствам Церкви. Понимая всю тяжесть состояния страждущего, отец Иоанн настойчиво советует ему не отступать в этой борьбе, ценой которой является здоровье и спасение человека. Архим. Иоанн дает конкретные практические советы своему адресату. Он убеждает его ежегодно приступать к Таинству Соборования, периодически и неотступно причащаться Святых Христовых Таин и внимательно следить за приходящими мыслями и чувствами, контролируя их в свете евангельских истин.[334] Отец Иоанн советует страждущему принять свое состояние как епитимию за совершенные им ранее грехи и с терпением ждать освобождения от вражией напасти.[335] Пастырь утешает, ободряет больного тем, что нападки врага являются ясным свидетельством обращения человека на верный, спасительный путь. «Сам факт восстания врага на вас свидетельствует, что поворот в жизни вашей произошел серьезный и вы встали на путь возрождения к Жизни, – пишет он. Не бойтесь, ничего не бойтесь. Враг реальной силы не имеет, он может только пугать. Терпением, и смирением, и надеждой посрамите врага».[336]

Упомянутые выше духовные недуги современного человека отнюдь не ограничивают круг проблем, поднимаемых в эпистолярном наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Обращение к содержанию его корреспонденции открывает перед читателем все новые и новые вопросы, затрагиваемые пастырем в общении со своими адресатами. Преимущественно, эти вопросы касаются духовной стороны жизни человека, отражая ряд весьма существенных ее проблем. И одна из таковых проблем заключается в процессе постепенного обмирщения православных христиан.

Обмирщение, как определенное явление в жизни Церкви, подразумевает, прежде всего, подмену христианского, евангельского духа – духом плотского жития и мудрования плоти,[337] то есть того, что в святоотеческом наследии принято охватывать термином «мир». Архимандрит Иоанн, жизненный путь которого пришелся на три последующие друг за другом эпохи – дореволюционную, советскую и постсоветскую, рассматривает процесс обмирщения посредством сравнивания духа жизни христиан постсоветской эпохи с двумя предыдущими. Анализ оценки пастырем жизни современного человека позволяет сделать вывод о факте серьезного упадка в духовном устроении последнего. Как духовнику, архим. Иоанну были известны многие грехопадения новообращенных христиан, и, по горькому свидетельству отца Иоанна, характер отступлений делом был таков, что представителям прежних поколений их и вообразить было невозможно.[338] В определенной степени не смогла превзойти новую эпоху и ее предшественница, насквозь продушенная атеистическим чадом. Сполна изведавший все скорби от давления безбожной идеологии в советский период, пастырь сравнивал его с наступившей эпохой огульной свободы нравов. И в этом сравнении первый был яснее в своей определенности. Он заметно уступал нынешней численностью христиан, однако «…стойкостью и мужеством они являли себя истинными последователями Христа».[339]Современные же христиане, по слову отца Иоанна, «…хлынули в церкви и затоптали бывших, истинных, ибо все христианские нормы растоптали по своему разумению, не церемонясь».[340] Не вполне оставив за порогом Церкви свои прежние убеждения, они принесли в ее среду дух самости, критики и дерзости, который, подобно воздуху, проник во все сферы церковной жизни. «Сейчас же очень многие сами только–только входят в Церковь, – свидетельствует о. Иоанн, – а спасаться начинают не со своего исправления, но с критики Церкви».[341] Процесс изменения духа и порядков церковной жизни не привел архим. Иоанна в удивление как ясно осознающего причины подобных перемен. Их отец Иоанн видит в еще недавнем прошлом, где надругательство и кощунство над верой вполне закономерно принесло горькие плоды в жизни последующего поколения.[342] Оные плоды выразились, прежде всего, в заполнении клира нецерковными и даже неверующими людьми, руками которых враг начал предпринимать попытки раскачать и низложить Церковь. «Да, время наступает наисмутнейшее, – с горечью свидетельствует пастырь, – враг раскачивает и старается низложить Церковь. В клир вошло много совсем нецерковных людей и даже неверующих, и они делают свое дело».[343] Проблему появившихся в Церкви нестроений с болью сердца затрагивает о. Иоанн в ряде своих писем.[344] Понимая всю тяжесть сложившейся ситуации, он подчеркивает, что возникшее в церковной среде неустройство с особым злорадством используется теми, кто встал на путь борьбы с последним оплотом Истины. «И в этой борьбе любые средства для зла хороши, – говорит архим. Иоанн. В том числе и немощи человеческие – мои, и ваши, и тех, кого вы увидели на амвоне той церкви, где молитесь Богу. Да и не только немощи годны в этой борьбе, но и предательство явное и тайное».[345] Наблюдая за тем, каких успехов достигает в этой борьбе враг, соблазняя верующих людей церковными нестроениями, отец Иоанн вразумляет смутившихся, разъясняя им, что грехи некоторых современных пастырей являются грехами не Церкви, но их немощей против Церкви.[346] Последняя проблема особо тревожит живое сердце архим. Иоанна, для которого священство на протяжении всей его жизни было высоким идеалом отцовства, бескровным мученичеством[347] в деле служения Богу и людям во спасение их душ.[348] Пастырь осознает всю важность возникшей проблемы и ответственность перед Богом тех, по чьей вине происходит отпадение от Церкви Ее чад. «Мы ведь священнослужители, – восклицает он, – и если соблазн будет исходить от нас, то как ответим пред Богом за израненные нашим неразумением души, как ответим за отпавших от Церкви по нашей вине».[349] Тем понятнее становится глубокая скорбь отца Иоанна о плачевном духовном состоянии священнослужителей, каждый из которых призван быть образом верным «…в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте».[350] Некоторые сложности духовного характера, возникающие в жизни современных священнослужителей архим. Иоанн напрямую связывает с попранием ими канонов при принятии священного сана.[351] Сам факт повторяющихся нарушений канонических норм кандидатами в священство является отдельной и весьма важной проблемой, многократно выделяемой о. Иоанном в его эпистолярном наследии. Существенность данной проблемы отец Иоанн подчеркивает в связи с особым сакральным значением канонических норм и прямой зависимости духовного здоровья и даже спасения человека от их соблюдения либо нарушения.[352] «Теперь наблюдаю много катастроф, когда преступают существующие Каноны Церковные, – свидетельствует он. В конечном счете это получается служение не во спасение, но в погибель».[353] Священнослужителям, в полной мере восчувствовавшим на себе тяжесть своего внутреннего состояния как результат попрания канонов, архим. Иоанн предлагает конкретные практические советы. Он убеждает таковых пастырей принести покаяние через Таинство Исповеди у их правящих архиереев, особо подчеркивая, что подобного рода грехи «…священник разрешить не может, но только архиерей».[354] В отдельных случаях отец Иоанн определенно советует священнику, не имеющему сил справиться с вражьим наваждением, временно оставить служение и заняться какой-либо церковной деятельностью, исключающей предстояние пред престолом Божиим. «Если нисколько не находите сил противостоять насилию вражию, то хоть временно отойдите от служения у престола, – убеждает он. Займитесь строительством, помогайте в церкви, но только отойдите от престола, иначе враг Вас погубит и в этой жизни, и для вечности».[355] Архим. Иоанн вспоминает окружавших его в далекие годы детства орловских пастырей и мирян, воплощавших веру в своей повседневной жизни, и на фоне той эпохи мысленно ставит образ современности, в которой «…живой веры даже у священнослужителей не вдруг увидишь».[356] И снова налицо сравнение о. Иоанном нравственного состояния современного человека с его старшими поколениями и выделение очередной духовной проблемы первого как плачевного результата жизни без Бога. Стремление духовника к разрешению сложившейся ситуации в Церкви явственно просматривается в содержании некоторых его писем, где отец Иоанн вразумляет пастырей, напоминая им о духе жизни, который должен соответствовать великому призванию и сану священнослужителя.[357]«Забудьте замашки штангиста, – убеждает он одного из своих адресатов-священников, – ведь болеть–то будете, пока по духу не станете священнослужителем».[358]

Наряду с вопросами, касающимися пастырского служения, в эпистолярном наследии архим. Иоанна (Крестьянкина) затрагивается тема современного монашества, в рамках которой поднимаются непосредственно связанные с ней жизненно важные проблемы. Наличие последних вполне закономерно, и объясняется самим архим. Иоанном тем, что современные обители принимают в себя людей из мира, людей, обремененных грузом мирской жизни и греховных привычек. «В монастырь сейчас приходят люди из мира, – говорит он, –  и еще очень много надо трудов и времени, чтобы стряхнуть с души и сердца груз мирской жизни с ее грехами и греховными привычками».[359] Отсюда становится понятной причина всех духовных болезней, наблюдающихся в среде монашества нашего времени. Ее сущность кроется в уже упомянутом выше обмирщении, свойственном человеку, в личностном формировании которого не было должного упоминания о его Творце.[360] В среде монашествующих обмирщение проявляется, по разъяснению отца Иоанна, в удалении духа Божьего, духа христианского из жизни тех иноков, которые оставили тщательное попечение о едином на потребу и всецело предались заботам о временном. «Если завтра я должен предстать на суд Божий и если завтра надо дать ответ на вопрос, как я жил, чем я жил и жил ли духом Божиим? – То какие заботы о накоплении, о стройках? А ведь ныне в основном только об этом и думают, – сокрушается отец Иоанн, – духом же Божиим живут единицы, даже и в Церкви, даже и те, кто служат у престола, даже и монашествующие».[361] Архим. Иоанн с горечью сообщает и о проникновении в монастырские стены развлечений в духе мира – телевизора и видео – пагубно сказывающихся на состоянии душ братии и образе ее мысли.[362] Нельзя оставить без внимания еще одну весьма серьезную проблему современного монашества, неоднократно поднимаемую в корреспонденции архим. Иоанна и заключающуюся в оставлении иноками данных Богу обетов и покидании ими своих обителей. Не выдерживающие тяготы духовной брани и разного рода искушений, некоторые иноки предпочитали отказаться от данных ими некогда обетов и вернуться в мир. На такого рода решения отец Иоанн дает весьма категоричный ответ, напоминая о пагубности их исполнения. «С искушениями монаху подобает бороться на месте, – учит он. Ведь по опыту скажу Вам, что на новом месте тот же самый бес ополчится на Вас с удвоенной силой по праву, ибо он однажды уже одержал над Вами победу, изгнав с места брани».[363] Пастырь объясняет суть происходящего с иноками как искушение, которое входит в программу формирование монаха.[364] Он предпринимает различные попытки для вразумления искушаемых, напоминая последним о том, что «…обеты даны не людям, но Самому Господу».[365] Оказавшихся на распутье отец Иоанн предупреждает, что монах, оставивший свое жительство, и не успевший затем принести искреннего покаяния, подтвержденного своей жизнью, «…по канонам лишается церковного погребения и вменяется в самоубийцу».[366] Он упоминает о множестве случаев, когда нарушение иноками своих обетов без последующего раскаяния приводило к дальнейшему сокрушению их жизней.[367] Архим. Иоанн всячески старается оказать поддержку ослабшим в духовной борьбе монашествующим. В тяжелые минуты он советует инокам чаще вспоминать свою первую любовь,[368] по зову которой они оставили мир и вступили в обители и благодарить Бога за то, что Он Сам избрал их от мира. Архим. Иоанн побуждает своих адресатов всерьез задуматься о спасении, воспринимая земную жизнь лишь как время, данное для достижения этой главной в ней цели. «Не расслабляйте себя помыслами о прошлом, – внушает он, – и земную жизнь воспринимайте, как время подготовки к действительно жизни вечной, и Господь вразумит, поможет».[369]

Понимание всей насущности вопроса спасения побуждает отца Иоанна поднимать его в его письменных ответах к мирянам, затрагивая ряд актуальных для них проблем духовной жизни. Из содержания корреспонденции архим. Иоанна становится очевидным, что в некоторых случаях адресат может ставить перед ним вопросы и проблемы одного рода, а отец Иоанн, в свою очередь, своим ответом старается направить мысль собеседника  в другое русло, помочь ему задуматься о чем-то ином, более существенном для христианина. Так, например, адресату, всецело занятому размышлениями о плачевном состоянии надгробного памятника, отец Иоанн напоминает о бедственном состоянии его души, «…которая разрушена больше, чем надгробие, ибо не знает своего Творца».[370] Разъясняя своему собеседнику причину и смысл его болезни, о. Иоанн обещает молиться, но не о том, чтобы болезнь прекратилась, а о том, чтобы страждущий смог понять и осмыслить ее сквозь призму христианского мировоззрения.[371] Отвечая на сообщение о воздвижении поклонных крестов, пастырь пишет о необходимости, прежде всего, несения своего личного креста, без которого сомнительно спасение.[372] Последняя проблема, связанная с непониманием современным христианином значения крестоношения многократно поднимается в корреспонденции о. Иоанна. Он разъясняет, что «несение креста и восшествие на него ни для кого не было безболезненно. А без креста не увидим мы Христа».[373] Однако в содержании приходящих к нему писем отец Иоанн нередко замечает в их авторах стремление к уклонению от вполне естественных для христианской жизни трудностей и скорбей, составляющих личный жизненный крест каждого человека. Пастырь предупреждает своих адресатов о пагубности такого настроения, поясняя, что с отвержением человеком своего жизненного креста он отвергается своего спасения. «Одно ясно, что от креста освобождаться мы можем, только совсем отойдя от Бога. Но тогда вместо креста наденем другое ярмо, и безнадежное».[374] На пути ко спасению архим. Иоанн усматривает ряд других проблем в духовном устроении нашего современника. Их освещение исследователь встречает в разных частях корреспонденции отца Иоанна. Одну из таковых проблем о. Иоанн видит в отсутствии живой веры у большинства современных христиан.[375] По наблюдениям пастыря, этот духовный недуг нередко сочетается в их жизни с посещением храма и исполнением внешних церковных предписаний. Опасность его заключается в маловерии, недоверии Богу и, как следствие этого, укоренении христианина в весьма пагубном двоедушии, рождающем состояние богооставленности. «Вы ходите в церковь, – пишет он, – но это теперь часто не одно и то же, что жить Богом. И ответ на нашу веру с недоверием, на нашу полуправду в жизни – богооставленность»[376] Кроме того, недоверие человека Богу в трудных жизненных обстоятельствах порождает в душе первого уныние, открывающее простор для действий врага.[377] С недостатком у современного христианина живой веры архим. Иоанн напрямую связывает другую весьма важную его проблему, заключающуюся в отсутствии страха Божьего. «А страха Божия – сокрушается о. Иоанн, – этого сокровища теперь днем с огнем не сыщешь, ибо вера больше в уме, чем в сердце».[378] Утеря страха Божия, по слову отца Иоанна, приводит к безответственному отношению человека к сохранению данных Богу обетов (священнических, монашеских, супружеских)[379] и легкомысленному взгляду на вопрос спасения.

Изоляция не одного поколения людей от Церкви и недоступность многим из них Ее вразумляющего и научающего голоса породили в современном человеке полное неведение основ Православной веры, что стало причиной его духовной безграмотности. Последняя явилась для нашего современника серьезным затруднением, приведшем к множеству различных заблуждений и отступлений на его жизненном пути. Проблема таковых заблуждений, как последствий отчужденности человека от Православной Церкви, многократно находит свое отражение в корреспонденции архим. Иоанна (Крестьянкина).  В одном из своих писем пастырь вполне конкретно формулирует причину большинства невольных отступлений современного человека от Истины, заключающуюся в неведении им основ Православной веры и законов духовной жизни.[380] Следствием такового неведения стала неспособность нашего современника отличать добро от зла, и конкретно выразилось в его легкомысленном обращении к услугам именующих себя целителями и экстрасенсами. «А ваше обращение к экстрасенсу вы оцениваете легкомысленно, – разъясняет о. Иоанн причину жизненных бед своего адресата. Ведь бес беса не изгонит, но станут они вдвое сильнее. Вот вам и ваше незнание, ваше неведение и до замужества, и после, и теперь».[381] И если эпистолярное наследие отца Иоанна является своего рода отражением состояния духовной жизни общества, то по содержанию первого можно судить о масштабах данной проблемы в стране. В ряде своих писем архим. Иоанн совершенно определенно раскрывает перед адресатом природу тех сил, в соработничестве с которыми находится любой целитель или экстрасенс.[382] По объяснению пастыря, таковая относится к миру падших духов, последствия контакта с которыми не замедлят сказаться на жизни несчастного человека. Одним из них может стать бесовская одержимость, нередко приводящая страждущего к самоубийству. «Начинается все с доброго, – пишет отец Иоанн, –  но вот ко мне ежедневно приезжает много людей, которые этот первый и кажущийся добрым этап уже прошли, – и дорого же они теперь рассчитываются за свою безграмотность в духовной жизни: ведь на второй стадии в целителе и в его пациенте открывается беснование, а конечный этап – навязчивая идея о самоубийстве. И очень многие приводят это теперь в исполнение. И гибнет в аду бессмертная человеческая душа, и гибнет тело».[383] Тем строже, поэтому, он обращается в письмах к тем людям, которые непосредственно заявляют о себе как о целителях, обладающих сверхъестественными способностями. Как им, так и их жертвам о. Иоанн категорически советует прекратить общение с нечистой силой, предупреждая своих адресатов о его плачевных результатах. Другим следствием духовной безграмотности современного человека является принятие им разного рода околоцерковных суеверий и заблуждений, нередко, к сожалению, встречающихся в среде верующих людей. В подобных случаях, во избежание ошибок, архим. Иоанн рекомендует за ответом на насущные вопросы обращаться исключительно к священнослужителю на приходе, а не к сомнительным советчикам из среды мирян. «Когда вам бывает что-то непонятно, не спрашивайте у бабушек, но у священника. И не будет еретических ошибок»,[384] – вразумляет он.

Из содержания эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) становится очевидным, что духовная проказа отчужденности от Бога, поразив душу человека, проявилась и на всей его жизни. В определенной степени ею было поражено нынешнее священство, затронуто монашество. Не избежала ее пагубного последствия и современная семья, серьезные проблемы которой многократно поднимаются в корреспонденции о. Иоанна.[385] Прямая зависимость многочисленных бедствий в семьях от духовного оскудения человека ясно подчеркивается архим. Иоанном в одном из его писем.[386] Анализ письменного общения отца Иоанна с семейными людьми, ожидающим от мудрого пастыря молитвенной поддержки и совета, подробное рассмотрение поднимающихся в нем вопросов позволяет сделать вполне конкретное заключение о духовно–нравственном состоянии семьи рассматриваемой эпохи. К сожалению, оно далеко отстоит от идеала и нуждается во многих кропотливых трудах по его возрождению. Побуждая своих адресатов к последнему, архим. Иоанн обозначает ряд проблем, осознание и разрешение которых крайне необходимо как для людей, уже связанных брачными узами, так и для тех, кто только намеревается в будущем создать семью. Очевидно, что общая оценка духовного состояния современного человека, его воспитания и привычек побуждают отца Иоанна, в одном из его писем, прямо предупредить своего собеседника о том, что в наше время создание хорошей семьи является весьма трудным делом.[387] В связи с этим архим. Иоанн утешает некоторых своих чад, желание которых вступить в брак остается неисполненным. Пастырь советует им, прежде всего, покориться воле Божией, Который, зная меру и возможности каждого человека в отдельности, ставит его именно на тот путь, шествие по которому будет соответствовать силам этого человека во спасение его души. «А то, что ты грустишь о семье, – пишет он, – может и естественно, но только и это лучше пережить с молитвой и обращением к Богу. Господь не оставит сердечной молитвы не услышанной. Семью же хорошую сейчас создать очень трудно…».[388] Отец Иоанн предостерегает своего адресата от отчаянного поступка вступления в брак без любви, поясняя, что тем самым тот причинит своему сердцу еще большую боль, которая, возможно, не сможет прекратиться на протяжении всей его оставшейся жизни.[389] Из рассмотрения этого и последующих вопросов семейной жизни в корреспонденции архим. Иоанна становится очевидным, что проблемы, касающиеся темы современной семьи, присутствуют на всех этапах зарождения и жизни последней.

Наблюдая нравы и обычаи общества нашего времени, о. Иоанн с прискорбием затрагивает проблему попрания людьми чистоты в их добрачных отношениях: «скажу и не ошибусь: дружить нынешние молодые люди не умеют, – с горечью свидетельствует он. Дружба не успевает созреть, как все обрывается близостью, за которой нет ни дружбы, ни тем более любви. А дальше следует ад. Ад извращений, растоптанной жизни».[390] В некоторых, особо плачевных случаях, распущенность в отношениях между людьми приводит, в итоге, к избавлению от еще не родившихся младенцев, появление на свет которых не входило в планы их родителей. Гибельность столь острой для современности проблемы детоубийства отец Иоанн обозначает абсолютно категорично, характеризуя ее как смертный грех,[391] убийство ангельской младенческой души,[392] последствия которого не замедлят отразиться как на душе матери-убийцы, так и на последующей жизни ее и ее детей.[393] «Детоубийство  –  грех смертный, – предупреждает пастырь, – последствия его отразятся в первую очередь на вашей душе, а потом и на тех детях, которых вы уже родили. Они будут в жизни мучиться и вам воздадут за загубленного братика таким горем, что и не пережить вам будет».[394]

В связи с еще одним важным условием духовного и телесного здоровья семьи, архим. Иоанн затрагивает проблему бездумного отношения современного человека к вопросу выбора им будущей супруги (супруга). В содержании некоторых писем пастыря исследователь встречает его ответы на недоумения родителей в отношении неадекватного поведения их детей. В них отец Иоанн поясняет, что по естественному закону наследственности каждый ребенок несет в себе отцовское и материнское начала, перенимая от своих родителей греховные наклонности и повторяя в своей жизни их ошибки.[395] «Почему раньше к замужеству относились очень серьезно? – разъясняет о. Иоанн, – дети несут в себе отцовское и материнское начало. А что вы пишите в своем письме о бывшем супруге?! Сын же многое делает бессознательно, выявляя то, что у него в подсознании».[396] Архим. Иоанн вспоминает, что в прежние времена отношение к браку было гораздо более серьезным, и ради сохранения здоровья семьи и потомства к брачному венцу не допускались люди, имеющие психические заболевания либо бесплодие.[397] Два последних фактора, по слову пастыря, являются прямыми препятствиями к вступлению человека в брак. «Неспособность к браку вследствие телесного или душевного недостатка есть препятствие к венчанию, к браку»,[398]  – свидетельствует он.

Проблема духовного одичания, непосредственно выраженная в самости человека и его недоверии Богу, обозначается в содержании корреспонденции архим. Иоанна через рассмотрение вопроса о так называемом планировании детей. Многолетний пастырский опыт отца Иоанна дает ему право свидетельствовать о корне такового явления, кроющемся в маловерии современного человека и свойственной ему расчетливости, ополчающейся на благой Промысл Божий.[399] Супругам, сомневающимся в возможности содержать большую семью, и, как следствие – своими силами регламентирующим рождаемость детей, архим. Иоанн разъясняет, что ради вразумления Господь может и с одним ребенком попустить «…столько бед, что и в многодетной семье не бывает».[400] Духовное оскудение, так характерное для современного человека, пастырь связывает, отчасти, с расчетливостью и своеволием супругов в вопросе чадородия,[401] отчасти же – с несоблюдением ими церковных предписаний в своих близких отношениях.[402] «Если бы ваши близкие отношения с супругой регламентировались церковными правилами, – пишет он, – то переживаний было бы меньше, да и рождаемое было бы Божье».[403]

В тесной связи с вопросом необходимости доверия человека Богу и фактором наследственности находится еще одна проблема, затрагиваемая в содержании эпистолярного наследия архим. Иоанна – проблема приемных детей. Таковую пастырь обозначает в связи с обращениями к нему некоторых адресатов, испрашивающих у отца Иоанна благословения на усыновление или удочерение чужого ребенка. Отношение о. Иоанна к подобного рода намерениям весьма сдержанно, что им самим объясняется разносторонне. Напоминая своему собеседнику о благом Промысле Божием, простирающимся на жизнь каждой семьи и человека в отдельности, пастырь советует ему вполне довериться воле Творца и не брать на себя чего–то большего по своему усмотрению. Мысленно обращаясь к некоторым случаям из своей священнической практики, отец Иоанн предупреждает адресата об опасности подобного нарушения воли Божией, в результате чего дети, появившиеся в семьях по упорному желанию своих приемных родителей, становились для последних наказанием, самодельным крестом на всю их оставшуюся жизнь. «В моей практике духовнической есть много примеров, – вспоминает он, – когда дети, появившиеся в семьях вопреки воле Божией, становились для родителей бичом на всю оставшуюся жизнь даже и до смерти преждевременной».[404] Другая причина предостерегающего тона о. Иоанна в вопросе усыновления или удочерения ребенка его адресатом заключается в проблеме наследственности, по закону которой в личности и жизни приемного ребенка обязательно проявятся черты характера его родителей. Не зная таковых, ни обстоятельств, при которых появился на свет ребенок, адресат, как потенциальный приемный родитель, рискует в будущем столкнуться с серьезными трудностями по его воспитанию, которые могут оказаться превыше его сил и возможностей.[405] «Очень часто, – поясняет пастырь, – теперь бросают детей, и неизвестно, кто и какие были родители их, как и при каких обстоятельствах зачинались дети, а ведь в будущем все это обязательно отразится на ребенке и всю жизнь он будет нести след наследственности, и как родители его не знали Бога, так и он сможет ли преодолеть наследственные черты».[406]

Не менее серьезным вопросом внутрисемейного характера, обозначенным в корреспонденции архим. Иоанна является проблема сохранения целостности семьи, возникающая в связи со сложными взаимоотношениями в ней супругов. Последнее может быть обусловлено различными причинами. Суть каждой из них подробно рассматривается в духовном общении пастыря со своими адресатами. В одном случае отец Иоанн убеждает собеседника, главу семейства, в необходимости проявления им должного попечения о своей домашней Церкви. Причину ее разорения о. Иоанн прямо видит в безответственном отношении адресата к своим семейным обязанностям и в отсутствии с его стороны надлежащей заботы о супруге и детях. «Если человек, – поясняет пастырь, – взял на себя обет и бремя быть главою семьи, а за три года семейной жизни не удосужился заработать на жизнь не только семьи, но и свою, то дальнейшее существование такой семьи ставит под угрозу и физическую, и духовную жизнь той, которая ее содержит».[407] В содержании других писем архим. Иоанна обозначена проблема отчуждения супругов друг от друга, возникшая в результате воцерковления и последующей за ним смены мировоззрения одного из них. Осознавая, к каким горьким последствиям могут привести подобного рода разногласия между супругами,[408] пастырь всячески старается вразумить своего адресата – новообращенного христианина, призывая его к терпению в отношении к немощам и слабостям второй половины и благоразумию в вопросе сохранения цельности его домашней Церкви.[409] «Живите, любя его, – наставляет он, – сейчас уступая его немощам и непониманию, только со временем, постепенно можно будет начать приучать его к порядку в жизни. Ведь для этого надо знать Закон Божий. А пока этого знания нет, то и спрашивать нечего».[410] В случае возникновения между супругами раздоров, отец Иоанн убеждает их оставить ссоры, прибегнуть к молитве и приложить все возможные усилия к сбережению их малой Церкви.[411]

Не меньшего внимания требует весьма серьезный вопрос воспитания детей, проблемам которого отведено отдельное место в корреспонденции архим. Иоанна. О. Иоанн с горечью свидетельствует о том, что вследствие забвения родителями своих прямых обязанностей по заботе о духовно–нравственном состоянии своих чад роль воспитателей в современных семьях взяли на себя телевизор и улица.[412] «А дети никому не нужны, – сокрушается он, – ни матушке, ни батюшке тем более, – их воспитают улица и телевизор, да еще пример их родителей».[413] Другую важную проблему в деле воспитания детей пастырь усматривает в нарушении родителями свободной воли их ребенка, в навязывании ему с их стороны тех интересов и увлечений, которым они без его согласия отдали приоритет. Одного из своих адресатов, не стремящегося признавать в своем ребенке свободную личность, отец Иоанн предостерегает, напоминая ему о плачевных последствиях такой жизненной установки. «Да ведь еще, дорогая моя, не грех бы узнать, к чему у него-то есть склонность и желание и какие возможности, Богом данные, есть у него, – вразумляет он. <…> Ты же пытаешься все это игнорировать и насаждать свое, отвлеченно от той земли, в которую сеешь. Остерегись, результат может быть плачевным. <…> Важно не то, чтобы ребенок был вообще загружен,– продолжает пастырь, – но был бы он заинтересован тем, чем загружен, устремлен к любимому делу и им бы и в нем бы воспитывался».[414]

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что значительная часть содержания эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в достаточной степени затрагивает и раскрывает тему бедственного состояния души современного человека, обнаруживая его как следствие атеистического воспитания и изоляции от Церкви минувшей эпохи XX века. Вместе с тем, пастырь не допускал какого-либо проявления безысходности в сложившейся ситуации, всю свою надежду возлагая на милость Всевышнего, Который и из камней может сотворить чад Божиих.[415] Выходом из всех затруднительных положений отец Иоанн считал искреннее обращение страждущего человека к Богу, явленное и подтвержденное посильным христианским трудом всей его жизни.

3.2 Проблема восприятия современными православными христианами некоторых новых документов и технологий как печати антихриста

  Отсутствие в сознании многих современных православных христиан правильного понимания сущности Православия и его вероучения, а вслед за этим и проблема их недоверия Церкви наиболее явно выявились в связи с государственной программой по присвоению индивидуального налогового номера,[416] изображение которого воспринялось некоторыми верующими как печать антихриста. В ответ на это архим. Иоанн разъясняет, что «печать антихристова появится, когда он воцарится и получит власть, и будет один-единственный правитель на земле, а сейчас у каждого государства свой глава».[417] Следует отметить, что ситуация с введением в государстве индивидуальных налоговых номеров стала тем самым «рвотным лекарством», по слову святителя Тихона Задонского,[418] которое показало недостаток в современных христианах святоотеческого понимания православного вероучения и доверия Богу в лице Его Церкви и Ее соборному голосу.[419] О масштабности и степени той смуты, возникшей по данному вопросу в период конца XX – начала XXI вв. можно судить по количеству писем в корреспонденции архим. Иоанна, содержание которых в той или иной степени отображает тему присвоения индивидуального налогового номера.[420] Адресаты таковых писем, увидев угрозу своему спасению в столь внешних предметах, как номера и документы, в то же время всерьез забыли о действительной опасности личного греха каждого из них. Видение последней проблемы в среде современных верующих людей побуждает о. Иоанна с особым акцентом затрагивать ее в его корреспонденции, посвященной теме присвоения гражданам России ИНН. В связи со сложившимся недоразумением отец Иоанн многократно разъясняет своим собеседникам о необходимости тщательного хранения от грехов, добровольное совершение человеком которых является настоящим отречением от Бога и невидимо подготавливает его к легкому принятию будущей печати антихриста.[421] «Наше хромание духовное на оба колена: по-Божьи жить не могу, а часто и не хочу, – пишет пастырь, – дает простор той печати, которой так все боятся. Но печать эта не внешняя, а ум, сердце, душа грехом печатаются, так что ничто Божье уже не войдет в душу».[422] Ссылаясь на фрагмент текста Второго послания апостола Павла к Тимофею, он обращает внимание своих адресатов на другую, действительную проблему, характерную для современных верующих людей, заключающуюся в утере ими истинно христианского духа,[423]добавляя при этом, что об угрозе со стороны техники в Священном Писании умалчивается. «Писание предупреждает людей, – напоминает отец Иоанн, – что наступят времена тяжкие, потому что люди будут горды, надменны, сребролюбивы более, чем боголюбивы. А об опасности от техники там нигде не сказано»,[424] – заключает он.

Таким образом, ситуация, связанная с присвоением индивидуальных налоговых номеров, не имеющая никакого отношения к духовной жизни человека, тем не менее, оказалась серьезным испытанием для некоторых современных верующих людей, выявив в их внутреннем устроении проблемы, ясно обозначенные архимандритом Иоанном (Крестьянкиным) в его корреспонденции.

3.3 Проблема эсхатологических настроений в среде современных православных христиан

В определенной степени близкой к рассмотренному выше вопросу правильной оценки новых налоговых документов стоит проблема, связанная с обеспокоенностью современными верующими людьми темой последних времен и конца света. Чрезмерная озабоченность некоторых христиан данным вопросом побуждала их письменно обращаться за его разрешением к архим. Иоанну в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Ответы о. Иоанна на недоумения верующих людей обозначают суть проблемы, связанной с данной ситуацией. Ее особенность, по словам отца Иоанна, заключается в болезненном отношении христианина к вопросу наступления конца света в одновременном сочетании с забвением им своего личного смертного часа. «Многие волнуются этой темой, – пишет он, – но из тех, кто о ней говорит и надрывно думает, – мало кто стал жить соответственно этим думам и мало кто палец о палец ударяет, заботясь о спасении души своей. А ведь эти думы только к этому и призывают, и обязывают».[425] В свою очередь, забвение человеком своего последнего часа дает простор греху в его душе и повседневной жизни, располагая его к незаметному принятию печати антихристовой через добровольное принятие на себя печати греха. «От себя отмечу, — пишет он, — что многие волнуются этой темой, но из тех, кто о ней говорит и надрывно думает, — мало кто стал жить соответственно этим думам и мало кто палец о палец ударяет, заботясь о спасении души своей. А ведь эти думы только к этому и призывают, и обязывают. (Уже близ, при дверях). Если завтра я должен предстать на суд Божий и если завтра надо дать ответ на вопрос, как я жил, чем я жил и жил ли духом Божиим? – То какие заботы о накоплении, о стройках? А ведь ныне в основном только об этом и думают, духом же Божиим живут единицы, даже и в Церкви, даже и те, кто служат у престола, даже и монашествующие».[426] В связи с этим пастырь, напоминая своим адресатам слова Священного Писания об отсутствии конкретного указания времен и сроков наступления конца мира,[427] призывает их к ежедневной жизни в Боге, завершение которой должно стать началом блаженной Вечности. «Живите ежедневно в Боге, и естественный конец нашей земной жизни придет к нам раньше всеобщего конца, – и этот конец станет началом бесконечной Вечности».[428]

Подводя итог данному разделу настоящей работы, посвященному проблематике эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина), можно сделать вывод, что наличие таковой в корреспонденции о. Иоанна вполне закономерно и объясняется особым характером эпохи, на время которой пришлась жизнь адресатов отца Иоанна. Вместе с тем, сам факт обращения современного человека за помощью и поддержкой к православному пастырю и кропотливый труд последнего по врачеванию человеческих душ свидетельствует о непрекращающейся жизни Христовой Церкви и вселяет надежду на возрождение Православия в России.

Глава IV. Стилистические особенности эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Полноценное изучение исследователем эпистолярного наследия того или иного автора подразумевает обращение особого внимания на языковые средства, применяемые последним в процессе его писательского труда.  Язык не только заключает в себе широкие возможности для передачи всякого рода значений, но и удивительно отражает все те изменения, которые происходят в жизни человека и окружающем его мире.

Именно поэтому, предпринимая попытку изучения корреспонденции архимандрита Иоанна (Крестьянкина), нельзя обойти стороной стилистические особенности его писем. В настоящей работе стилистика эпистолярного наследия отца Иоанна будет рассматриваться посредством ознакомления с примерами использования пастырем стилистических и фразеологических приемов в текстах его писем.

4.1 Применение приемов лексической стилистики

В корреспонденции архим. Иоанна в изобилии встречаются всевозможные стилистические приемы, придающие ей неповторимость и своеобразие. В отдельных письмах пастыря можно встретить, в первую очередь, библеизмы, т.е. слова или выражения, заимствованные из текстов Священного Писания и вошедшие в языковое употребление.[429] Так, пытаясь наиболее образно передать состояние разоренного храма, речь о котором идет в письме, отец Иоанн использует словосочетание «мерзость запустения»:[430] «…фотографии, полученные от вас, – говорит отец Иоанн, – хоть и прожгли скорбью сердце, но они же и засвидетельствовали, что мерзость запустения храма попала в крепкие руки мудрого строителя».[431] В другом случае, для наиболее яркой характеристики несформировавшегося с христианской точки зрения духовного устроения одного человека пастырь употребляет словосочетание «хромание на оба колена», отсылающее к фрагменту текста 18 главы 3–й Книги Царств.[432] «Тут вам ответ и о Т., которая еще и христианкой–то осознанно не стала, – пишет он, – и хромает на оба колена, а вы с отцом Е. прочите ее в монахини».[433]  В тексте еще одного письма отец Иоанн употребляет библеизм «анафема»,[434] говоря: «повторением [греха, при несении епитимии – прим.] вы попадаете под собственную анафему, и не остается больше жертвы за грех, а лишь ожидание праведного гнева Божия уже сейчас, на земле».[435] Научая одного своего адресата основам христианского мировосприятия, отец Иоанн использует выражение «соль земли»,[436] и разъясняет ему, что «верующие должны быть солью земли и не замыкаться от людей».[437] В другом письме – к архипастырю – отец Иоанн сочувствует жизненным и духовным трудностям своего адресата, и напоминает ему о единственно реальной силе Божией, способной проявляться там, где человек искренне познает всю свою немощь. «Сила Божия в немощи совершается,[438] – пишет он, – это я вижу реально всю жизнь, и сильны мы только силой Божией». Вразумляя своего собеседника, совмещающего в своей жизни грех обращения к колдуну с молитвой к Богу, архим. Иоанн предупреждает его о невозможности такого «служения двум господам»,[439] говоря: «так что ждать хорошего, ждать Божия милосердия в таком состоянии стоит ли? Нельзя служить двум господам. А вы именно это  делаете».[440]

В ряде случаев архим. Иоанн использует в текстах своих писем прием лексического повтора, применяемый в целях усиления выразительности речи. Так, затрагивая в письме к священнослужителю вопрос о необходимости живой веры для всякого христианина, отец Иоанн подчеркивает: «веру, веру надо нам иметь живую – это единственное действительное сокровище в жизни».[441] В другой раз, призывая своего собеседника к трудам по созиданию дома его души, пастырь заканчивает свое письмо словами: «трудитесь, дел еще очень и очень много!».[442]Поражаясь преступным намерениям своего адресата, отец Иоанн восклицает: «а планы, планы—то каковы? Тайное венчание с чужим мужем».[443] Предупреждая священнослужителя об опасности его нерассудительного подхода в деле духовного окормления паствы, отец Иоанн пишет ему: «батюшка, батюшка, поостерегитесь! Господь пришел грешников спасать, и горе, если священник встанет на пути Его».[444] Очень часто прием лексического повтора используется автором для того, чтобы с его помощью выделить важную мысль в своем тексте, поэтому, его употребление строго обусловлено. Лексический повтор может применяться не только в рамках одного предложения, но и в двух, последующих друг за другом. В таком случае во втором предложении автор употребляет слово, не произвольно выбранное из предыдущего предложения, но лишь то, которое несет в себе определенную смысловую нагрузку:[445] «мира нет. Мира нет никогда, и Господь принес в мир не мир, но меч»,[446]  – пишет архим. Иоанн в одном из своих писем, используя прием лексического повтора в целях усиления, подчеркивания, выделения важной с его точки зрения мысли.

В содержании корреспонденции архим. Иоанна встречается случай применения отцом Иоанном градации – стилистической фигуры, состоящей в таком расположении слов, при котором всякое последующее слово содержит усиливающееся (иногда уменьшающееся) значение, посредством чего создается нарастание (либо, соответственно, ослабление) производимого ими впечатления.[447] Так, в одном из писем отец Иоанн убеждает своего адресата–архипастыря в необходимости для него служебного дома: «А Вам-то самому непременно нужна крыша над головой и хороший дом, хоть Вы в нем только ночуете, да и то не всегда. Столько трудов, – наверное, больше времени живете в архиерейской машине. А дом нужен, необходим!»,[448] – уверяет он.Подобного рода прием помогает автору наиболее сильно выразить свою мысль и подчеркнуть значение ее предмета для своего собеседника.

Архим. Иоанн использует в своих письмах употребление синонимов с функцией замещения одного из них другим. Этот прием необходим в том случае, когда автору нужно избежать повторения двух или более слов одного и того же значения. «Да, дорогие мои, – пишет он, – я давно пытаюсь ориентировать вас на взрослое отношение к своей жизни, чтобы не оказались вы с моим уходом беспомощными, но, судя и по вашему последнему письму, у меня это плохо получается. Ибо вопросы ваши все те же самые. Ну а раз так, то и ответы мои будут прежние».[449]

Использованием библеизмов и синонимов отнюдь не исчерпывается стилистическая сторона эпистолярного наследия архим. Иоанна. Для усиления смысла своих слов и усиления мысли пастырь употребляет в письмах антонимы – слова, являющиеся противоположными друг другу по своему значению. Так, упоминая собеседнику о слабом состоянии своего здоровья, отец Иоанн просит его отложить дату приезда в монастырь на другое, более благоприятное время. «Ехать ко мне не надо, – предупреждает он, – я просил В. вам об этом написать. Очень ослаб сейчас после поста, служб Страстной седмицы и Светлой Пасхи и не принимаю ни ближних, ни дальних, ни священников, ни мирян».[450] В другом письме архим. Иоанн разрешает недоразумение, возникшее в связи с устройством знакомым ему мирянином личной домовой церкви, на которое пастырь уже ранее отказывался давать благословение. Видя непреклонное желание человека настоять на своем, отец Иоанн просит не подходить к нему с данным вопросом «ни справа, ни слева». «Так вот, — пишет он, — не надеясь на добросовестное толкование моих слов, на понимание их, я хочу уведомить вас саму: ко мне больше с этим вопросом не подходите ни справа, ни слева».[451]

В целях достижения наибольшей выразительности своей мысли отец Иоанн использует прием противопоставления, который усиливает эмоциональность речи автора. Особенность данного приема заключается в том, что в его лексической основе лежит использование антонимии.[452] Предпринимая попытку донести до своего собеседника ошибку в его отношении к жизни и ее невзгодам, пастырь уверяет, что «менять можно и надо только своего внутреннего человека, который уже 9 лет в Церкви, а еще и не начинал верить, что миром правит Промысл Божий, и нет дней в году черных, но все светлые, все Божии…».[453] В другой раз, раскрывая перед адресатом тему милости Божией к каждому человеку и силу Таинства исповеди, отец Иоанн пишет: «милость Божия и снисхождение к немощам человеческим так велики, что на всякий грех, как бы велик и чудовищен он ни был, есть покаяние. <…> Мы были мертвы, а теперь живы».[454]

В некоторых случаях архим. Иоанн использует слова с ярким оценочным значением, совершенно однозначно и метко характеризующие его отношение к предмету речи. Так, разъясняя своему адресату значение добродетели послушания, пастырь упоминает и о том, насколько дела, через которые эта добродетель проявляется, неугодны врагу рода человеческого, именуя его, при этом, «пакостником». «Вот помыслы о трудностях учебы повергают тебя в уныние, – пишет он, – но проследи, как омрачает тебя помысел. Разве ты исполнил свою волю, поступив учиться. Вот в этом-то и сложность вся: послушание – подвиг, и уж очень этот подвиг неугоден пакостнику. Учись распознавать его действия».[455] Людей, вносящих в сознание своего собеседника замешательство и озадаченность, отец Иоанн называет «смутьянами», советуя не обращать на них внимания. «Да смутьянов-то не слушай, – вразумляет он. Уже это все на нашем веку было и не раз. Живи молитвой и с Господом».[456]Наставляя своего адресата-священнослужителя, архим. Иоанн советует ему, кроме прочего, не забывать и о нравственном воспитании дочерей, предостерегая от опасности их душевного растления. «Да девочек-то своих берегите, чтобы они девками не стали»,[457] – напутствует он, вкладывая в яркое слово определенно отрицательное значение. Поступок другого адресата, дерзнувшего указать в изданной им книге имя архим. Иоанна в качестве соавтора, без какого–либо согласия на то самого пастыря, последний характеризует резким определением «шельмовство», видя в нем банальное использование личности знаменитого духовника в корыстных целях. «Уж очень смахивает ваше желание прикрыться именем «именитого отца» на шельмовство, – обличает отец Иоанн. Простите за выражение. Но иначе не могу понять, зачем вам понадобились эта реклама и ссылка на авторитет, который таковым не является?».[458] Перечисленные выше примеры имеют эмоционально–экспрессивную окрашенность, возникающую уже оттого, что сами их значения содержат вполне определенную оценку предмета речи. В подобных случаях она бывает настолько определенно выражена, что не позволяет применять эти слова в каких-либо иных значениях.[459]

Периодически в содержании корреспонденции отец Иоанна встречаются слова, определенно относящиеся к разряду разговорной лексики,  например – слова ласкательного характера – «детка», «дочурка» или «девчушка». «Да, детка, – рассуждает пастырь, – спасение нудится, и только с трудом и усилиями многими идут жизненным путем ко спасению».[460] И в другом письме: «Божие благословение вам и дочурке, и, конечно, просьбу о молитве выполню».[461] Также, в ином месте: «Господи, — взывает отец Иоанн, — да умудри эту девчушку, чтоб не ошиблась она в своем самомнении!».[462] Призывая своего адресата к здравому отношению к современной технике, в частности – к компьютеру, архим. Иоанн именует его «железякой», поясняя, что он лишь инструмент в руках человека, вольного распорядиться им по своему усмотрению. «Вот смотри – компьютер, который сделали пугалом нашего времени. Ведь это просто железяка, и без человека она ничто. А один человек с помощью этой железяки наполнил мир богослужебными книгами, а другой – безобразными. Кто и как будет отвечать перед Богом?».[463] Научая собеседника разумности и последовательности в христианской жизни, пастырь советует ему не спешить сокрушать себя и своих близких и во всем иметь рассуждение. При этом он применяет слово «корежить», в данной ситуации подразумевающее безрассудную ломку человеком уклада его жизни. «Т., — пишет архим. Иоанн, — а вспомни-ка, как ты начинала учиться в школе грамоте и примени этот метод обучения к себе в духовной жизни. Не спеши, не корежь и не сокрушай ни себя, ни семью свою, а поступай всегда вдумчиво в каждой житейской ситуации».[464]

В некоторых письмах архим. Иоанна можно встретить архаизмы – устаревшие слова или словосочетания, практически вышедшие из повседневного употребления, и замененные «…синонимами, являющимися другими наименованиями того же понятия».[465] Иначе говоря, архаизм полностью сохраняет само понятие о предмете речи, однако старое его наименование переходит в пассивный фонд лексики.[466] Подобного рода лексика составляет весьма важную и значительную часть русского языка, поскольку она связывает его настоящее с его прошлым.[467] К архаизмам, содержащимся в строках корреспонденции пастыря можно отнести такие слова, как, например, «мзда» (награда, плата), «узревать» (увидеть, усмотреть), «восшествие» (восхождение), «мястись» (тревожиться, быть в сильном смущении), «уготовлять» (приготовлять) и «утлый» (ветхий, худой, дырявый). «И как преподобный Серафим поклонился священномученику Серафиму, так желаю и вам получить мзду любви от своего великого пред Богом родственника».[468] В другом письме архим. Иоанн наставляет своего адресата – учащегося духовной семинарии – проходить путь обучения старательно и беречь чистоту и тела ради будущего священнического служения. «В последнем же классе семинарии Господь узрит, каковы плоды твоих трудов, и определит дальнейший жизненный путь».[469] Упоминая о важности для всякого христианина несения своего жизненного креста, отец Иоанн свидетельствует, что «несение креста и восшествие на него ни для кого не было безболезненно. А без креста не увидим мы Христа».[470] Убеждая своего адресата поверить в любовь и милосердие Божие к человеку и не смущаться прошлым, отец Иоанн говорит ему: «не мятитесь помыслами, прошлым не смущайтесь, у Господа для нас уготована одна любовь и милость».[471] Призывая собеседника к утверждению в намерении исполнять во всем лишь волю Божию, пастырь уверяет, что Господь не оставит без внимания такое произволение. «Он, помимо нашего понимания и осмысливания, поведет по жизни нашу утлуюлодчонку Своей твердой рукой».[472]

В ином случае, желая придать предмету речи пренебрежительно–отрицательное значение, архим. Иоанн употребляет жаргонизмы – слова, использующиеся в определенном круге носителей языка, объединенных общими интересами, занятиями и положением в обществе.[473] Учитывая тлетворное влияние некоторых современных способов развлечений на душу человека, пастырь вкладывает весьма неодобрительную оценку в их названия. Так, например, видеомагнитофон он именует «видиком», подчеркивая тем самым свое отношение к его месту в жизни нашего современника. «Любовь, радость, мир, милосердие – при любых государственных системах Богом посрамлены не будут, – вразумляет отец Иоанн своего адресата. А если человек забыл Бога и живет наживой неправедной, молитву и церковь из жизни даже и у священнослужителей вытеснил телевизор и всякие безобразные видики, то поверь мне, С., печать уже стоит у многих, даже и при документах старого образца».[474]

4.2. Применение приемов фразеологической стилистики

Отдельное внимание следует уделить использованию архим. Иоанном фразеологизмов – т.е. таких языковых единиц, которые имеют устойчивый характер и не создаются в процессе речи, но используются в ней лишь в том виде, в котором они закрепились в языке. Фразеологизмам свойственно метафоричное, художественное изображение действительности посредством идиом.[475] Некоторые фразеологизмы могут быть эквивалентны одному слову, как, например, словосочетание «раскинуть умом» (т.е. – подумать), употребляющееся пастырем в одном из его писем, в ином же случае – целому выражению. Предлагая адресату вдумчиво и самостоятельно избрать свой дальнейший жизненный путь, отец Иоанн говорит ему: «…почитайте Первое послание к Коринфянам и пораскиньте умом своим. И выберите сами крест по желанию сердца».[476] Характеризуя положение духовенства в период советской власти, пастырь пишет: «ведь в отличие от вас мы были связаны по рукам и ногам, и каждое наше слово взвешивалось неправедными весами врагов Церкви».[477] В другом случае отец Иоанн, сокрушаясь о бедственном духовном состоянии современного человека, свидетельствует, что ему присуще легкомысленное отношение к хранению  супружеских, монашеских и священнических обетов. «Нынче,когда люди утратили страх Божий, они часто дерзают попирать свои обеты: и супружеские, и монашеские, и священнические – это знамение времени».[478] Неоднократно в содержании корреспонденции отца Иоанна можно встретить фразеологизм «от всего сердца», подразумевающий искренность чувств и намерений человека, его употребляющего. Так, утешая своего собеседника, изнемогающего от внутренних борений, пастырь советует ему вооружиться терпением и свидетельствует: «придет время, и ты будешь благодарить Бога от всего сердца, что Он благословил тебя пройти школу монашества».[479] Советуя другому своему адресату глубоко переосмыслить его отношение к жизни, архим. Иоанн напоминает ему о необходимом условии покаяния – искренности сердца человека. «Для вас, – пишет он, – остается только переосмыслить все в жизни своей – и отношение к вере, к Священному Писанию, к Церкви, к жизни, к женщинам – все, все переосмыслить, ужаснуться своим заблуждениям и живо покаяться, не теоретически, но от всего сердца, увидеть себя таким, какой вы были в жизни».[480] Подобным образом в ряде писем отца Иоанна встречается фразеологизм «несть числа», означающий большое количество кого-то или чего-то. Например, затрагивая тему способов созидания христианской семьи, отец Иоанн из своего пастырского опыта замечает, что таковых – «…несть числа. И одно из главных – молитва, живая вера, имеющая на каждый миг себе помощника Бога».[481] В другой раз, отвечая на вопрос о возможности приема в семью чужого ребенка, пастырь предупреждает своих собеседников о вероятных проблемных последствиях такого шага, могущих оказаться для них непосильными. «А что о чужом [ребенке – прим.] скажем? О чужом, который принесет в вашу семью грехи, и какие грехи? – своих родителей и своего рода. И это будет самодельный крест, в котором от предполагаемой сейчас вами любви к детям не останется и следа. Хорошо подумайте. В моих архивах несть числа скорбным опытам своеволия».[482] В одном из писем отец Иоанн советует своему адресату-священнослужителю усилить молитву за его сестру и ее чад, «…но только этим и ограничить свою помощь ей. <…> Ведь пока она не придет в разум, истина все будет утекать сквозь пальцы».[483] Письменно наставляя учащегося духовной школы, пастырь убеждает его серьезно и с любовью отнестись как к обучению, так и к труду над своей душой, увещевая всячески бороться с ленью и не идти на поводу у теплохладности. При этом архим. Иоанн употребляет фразеологизм «через пень-колоду», подразумевая нерадивое отношение своего собеседника к учебе и к жизни. «А сейчас, — говорит он, — от тебя требуется капля любви, которая проявилась бы в желании учиться. А так, через пень-колоду, какие уж тут результаты».[484]В одном из писем архим. Иоанн употребляет словосочетание «милости просим», означающее вежливую форму приглашения человека: «не надо вам выдумывать для себя самодельного креста. Вот внуки появятся, тогда уж, милости просим, вступайте в права бабушки, а мамой быть вам уже поздновато, да еще приемного ребенка-младенца».[485]

В некоторых случаях архим. Иоанн использует в текстах своих писем метафоры. Метафора является одним из самых общеупотребительных видов тропа.[486] Ее можно охарактеризовать как «…скрытое сравнение, осуществляемое путем применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго».[487]  Предпринимая попытку донести до своего адресата важную мысль о малом значении места жительства в деле спасения человека, пастырь  применяет, например, словосочетание «греховное болото», подразумевая под ним широкую возможность впадения в грех везде и для всякого, кто этого желает. «Греховное болото и в монастырях для желающих разлито и с не меньшей трясиной, чем в миру, так что все будет зависеть от тебя. Научившись миновать пагубу в миру, ты не впадешь в нее и во всяком другом месте».[488] В другой раз отец Иоанн, пресекая намерение своих духовных чад выпустить в свет альбом, приуроченный к его юбилейной дате, призывает их оставить мысли о пустом и суетном, именуя последнее «фейерверком словесной шелухи». «Сотрите в сознании своем и помысл об альбомах юбилейных, о фейерверке словесной шелухи. Помолитесь и вернитесь ко мне в единении духа»,[489] – вразумляет он. Затрагивая в одном из писем проблему психического заболевания сына адресата письма, отец Иоанн образно называет его болезнь «покрывалом безумия», покрывшим человека по попущению Божию, в качестве епитимии его матери за совершенные ею смертные грехи. «И второй немаловажный момент: болезнь сына – епитимия за тех, кто по вашему произволению не увидел света. А раз епитимия, то за перенесенные вами страдания последует и прощение. Покрывало же безумия душе самого Р. не повредит».[490] Для наиболее яркой передачи своей мысли архим. Иоанн весьма красочно употребляет развернутую метафору, сравнивая задаток веры с семенем, брошенным в землю сердца человека, и проросшим, впоследствии, в росток осмысленного отношения к жизни. «Если семя веры, – пишет он, – брошенное в землю сердца дочери, не затопчут утехи, то, повзрослев, она вернется к вам».[491]

Иногда, желая подчеркнуть особую значимость предмета беседы, архим. Иоанн применяет эпитет – «слово, определяющее предмет или действие и подчеркивающее в них какое–либо характерное свойство, качество».[492]Например, донося до собеседника великое и бесценное значение веры для всякого человека, отец Иоанн образно сравнивает ее с жемчужиной, советуя своему адресату «…крепко держаться за драгоценную жемчужину веры, дарованную…»[493] ему Богом. Применение автором эпитетов, по мнению профессора А.В. Полонского, свидетельствует о его «…творческой личности, в которой отражается духовная сущность общества и ценностные ориентиры культуры».[494]

При необходимости отец Иоанн довольно активно использует в письменном общении такой прием, как олицетворение, заключающийся в перенесении свойств и качеств человека на неодушевленные предметы либо отвлеченные понятия.[495] Олицетворение является весьма распространенным тропом, часто применяющимся как в литературе, так и в повседневной речи человека, и придающим ей особую образность и выразительность. Благодаря употреблению в своей корреспонденции приема олицетворения пастырю удается достигнуть лучшего и более живого усвоения человеком обращенной к нему речи.

Так, желая наиболее полно раскрыть перед адресатом значение скорбей и болезней в деле духовного преуспеяния современного человека, отец Иоанн именует их учителями. «Дал нашему времени Господь других учителей, – говорит он, – вот, если желаешь, прими: это скорби, болезни и искушения».[496] Затрагивая этот же вопрос в другом письме, пастырь учит своего адресата христианскому отношению к скорбям, причем делает это весьма художественно. «Дорогой мой, – пишет он, – настало время такое, когда надо каждой скорби в ножки поклониться и руку ее облобызать. Ведь только скорби и ходатайствуют о нашем спасении».[497]Раскрывая перед адресатом причину психического заболевания его отца, отец Иоанн сводит ее к отсутствию веры у больного, приведшему его к болезни: «молитесь и за сына, он несет на себе тяготу родительских грехов, молитесь за отца, его неверие рождает психическую болезнь».[498]

Делая вывод по теме стилистической составляющей эпистолярного наследия архимандрита Иоанна (Крестьянкина), невозможно не отметить разнообразие и богатство языковых форм, применяемых им в текстах его корреспонденции. При этом употребление автором слова происходит весьма искусно и уместно по отношению к контексту каждого письма. Избираемые им выражения и словосочетания, приведенные в качестве примеров, способствуют более живой передаче нужной мысли адресату и свидетельствуют о незаурядных творческих способностях и богатом стилистическом потенциале самого автора. Вместе с тем, разнообразие стилистических приемов в корреспонденции отца Иоанна прекрасно сочетается с простотой изложения мысли, что делает его письма весьма доступными для их понимания современным человеком.

Таким образом, эпистолярное наследие архимандрита Иоанна (Крестьянкина) является прекрасным образцом церковной письменности и, бесспорно, требует дальнейшего и более глубокого изучения.

Заключение

Подводя итог в рамках избранной темы данной работы, следует отметить ряд выводов, которые были выявлены в процессе настоящего исследования.

Многообразие и содержание имеющихся на сегодняшний день трудов, всесторонне освещающих тематику жизненного пути и духовно–нравственных воззрений архимандрита Иоанна (Крестьянкина) через воспоминания и свидетельства о нем очевидцев его жизни и пастырского служения говорят о феноменальности его личности как человека и священнослужителя. Его жизненный путь пришелся на весьма сложную, и даже трагическую эпоху в истории Российского государства и Русской Православной Церкви – эпоху жестокого сокрушения прежних устоев и болезненной трансформации уклада внешней и внутренней жизни человека. И особенность восприятия священником всего происходящего обуславливалась его взглядом на жизнь сквозь призму христианского мировоззрения, при котором еще более очевидным становилось забвение современным человеком евангельских истин, приводящее к его духовному упадку со всеми вытекающими из него последствиями. Вот почему в совокупности пастырских трудов, предпринимаемых архим. Иоанном на протяжении всей его жизни, и в его влиянии на нашего современника мы видим огромное его значение для современного человека, общества, Российского государства и Русской Православной Церкви.

Определенная часть подъятых архим. Иоанном трудов, ввиду особого своего характера, составила, впоследствии, его духовное наследие, включающее в себя проповеди, письма и некоторые другие творения пастыря. Значительную долю от общего духовного достояния отца Иоанна занимают его письма, явившиеся бесценным вкладом в сокровищницу эпистолярного наследия Русской Православной Церкви. Преподанные в них советы сыграли важную, определяющую роль в деле христианского становления непосредственных адресатов архим. Иоанна, при этом, ничуть не утеряв своего значения, как для нашего современника, так и для представителя последующих поколений.

Тематическая сторона эпистолярного наследия архим. Иоанна многогранна, о чем свидетельствует многообразие раскрываемых в его содержании тем. Значительная часть тематики корреспонденции пастыря включает в себя вопросы, касающиеся пути человека ко спасению. При этом следует отметить, что тема спасения раскрывается отцом Иоанном строго в соответствии с духовным устроением и жизненными реалиями конкретного его адресата и с учетом возможности последнего принятия и усвоения им слов пастыря. Вместе с тем, уделение архим. Иоанном особого внимания теме христианского спасения свидетельствует о крайней ее насущности в современном мире. С не меньшей серьезностью подходит пастырь к вопросам пастырского служения и монашеской жизни, свидетельствуя, тем самым, как о личном трепетном отношении к данным темам, так и об их актуальности и важности в наши дни. Понимание всей важности семьи в жизни как отдельного человека, так и целого общества побуждает отца Иоанна обстоятельно и вдумчиво раскрывать ее тему в содержании своей корреспонденции. Не остались без внимания и различные вопросы жизненного и повседневного характера, также нашедшие свое отражение в строках писем пастыря. Таким образом, эпистолярному наследию архим. Иоанна (Крестьянкина) свойственно тематическое многообразие, прекрасно отражающее всевозможные стороны жизни нашего современника. При этом следует учитывать, что любая серьезная тема, раскрывавшаяся в корреспонденции пастыря, поднималась не обособленно, но в связи с конкретной проблемной ситуацией, возникшей в жизни адресата отца Иоанна. Поэтому полноценное изучение его эпистолярного наследия невозможно без рассмотрения проблемной ее стороны.

Проблематика корреспонденции пастыря является важной стороной его смыслового содержания, понимание которой требует от исследователя анализа и систематизации тех проблем современного человека, упоминание которых периодически встречается в письмах отца Иоанна. Одной и довольно серьезной такой проблемой является бедственное устроение души современного человека, причину которого отец Иоанн прямо усматривает в отступлении его от Бога и обнаруживает его как следствие атеистического воспитания и изоляции от Церкви минувшей эпохи XX века. При этом вполне естественно, что все проблемы, характерные для духовного устроения нашего современника, не ограничиваются рамками его внутреннего мира, но неизбежно проявляются на путях его семейной жизни, монашества и пастырского служения. Выход из непростой сложившейся ситуации архим. Иоанн видел в искреннем обращении современного человека к Богу и христианской жизни, подтвержденное его посильным подвигом.

Полноценному изучению эпистолярного наследия архим. Иоанна (Крестьянкина) будет способствовать рассмотрение его стилистической стороны и выявление индивидуальных особенностей последней. Изучение содержания корреспонденции пастыря сквозь призму стилистических приемов дало возможность отметить богатство и разнообразие языковых форм, применяемых отцом Иоанном в текстах его писем. Вместе с тем следует отметить, что употребление им слова происходит не хаотично, но весьма искусно и уместно по отношению к контексту каждого письма. Избираемые архим. Иоанном выражения и словосочетания, приведенные выше в качестве примеров, способствуют более живой передаче нужной мысли адресату и свидетельствуют о незаурядных творческих способностях и богатом стилистическом запасе самого автора. Вместе с тем, разнообразие стилистических приемов в корреспонденции отца Иоанна прекрасно сочетается с простотой изложения мысли, что делает его письма весьма доступными для их понимания современным человеком.

Знакомство с  эпистолярным наследием архим. Иоанна (Крестьянкина) дает возможность изучить, в некоторой степени, особенности эпохи второй половины XX – начала XXI века. Хочется еще раз подчеркнуть, что эпистолярное наследие архимандрита Иоанна (Крестьянкина), бесспорно, требует дальнейшего всестороннего и более глубокого изучения.

Библиография

Источники

1. Библия: Книги Ветхого и Нового Завета. – М.: РБО, 2004. – 2048 с.
2. Иоанн (Крестьянкин), арх. Письма. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2008. – 543 с.
3. Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом: собрание писем. М.: Правило веры, 2014. – 608 с.
4. Святитель Тихон Задонский. Наставление христианское. – Святая Успенская Киево-Печерская Лавра, 2014. – 400 с.
5. Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. М.: Правило веры, 2009. – 736 с.
6. Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди. – Московское подворье Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Изд. Правило веры, 1995. – 600 с.
7. Иоанн (Крестьянкин), арх. Проповеди. М.: Отчий дом, 2010. – 592 с.
8. Иоанн (Крестьянкин), арх. Проповеди Великого поста. Подготовительные недели. 5 тетрадей. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2012.
9. Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Проповеди Великого поста. – М.: Правило веры, 2013. – 328 с.
10. Иоанн (Крестьянкин), арх. Опыт построения исповеди. Сретенский монастырь, 2008. – 255 с.
11. Иоанн (Крестьянкин), арх. (сост.). Размышления о бессмертной душе. –  М.: Отчий дом, 2008. – 175 с.
12. Иоанн (Крестьянкин), архимандрит. Избранное. – М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь; Изд. Отчий дом, 2014. – 816 с.
13. Иоанн (Крестьянкин), архим. (сост.). Настольная книга для монашествующих и мирян. – М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь; Изд. Отчий дом, 2015. – 400 с.
14. Никон (Воробьев), игумен. О началах жизни. Осипов А.И. (сост.).М.: Издательство Москов. Патриархии Русской Православной Церкви, 2014. – 400 с.
15. Феодорит Кирский, блаженный. Толкование на третью книгу Царств. [Электронный ресурс]. – URL: https://azbyka.ru/otechnik/Feodorit_Kirskij/tolkovanie-na-tretiu-knigu-tsarstv/#0_57 (дата последнего обращения — 17.04.2017 г.).

Исследования

16. Антоний (Гулиашвили), архим. «День священника» и другие грузинские рассказы. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2014. – 128 с.
17. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.: Просвещение, 1981. – 259 с.
18. А.В. Полонский, В.Г. Глушкова. Эпитет как знак культуры и личности. Белгород, 2014. – Вып. II.–С. 186–189.
19. Беседина, Н.А. В.Л. Малахова. Роль фразеологии в отображении национальной специфики мировосприятия. Омск, 2004. Ч.5.
20. Брянчанинов Игнатий, святитель. Собрание сочинений. – М.: Терирем, 2011. Т. 3. – 448 с.
21. Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык: Учебник / Под редакцией Н.С. Валгиной. – Москва: Логос, 2002. 6–е изд., перераб. и доп. – 528 с.
22. Верещагин Е. Христианская книжность Древней Руси. М.: Наука, 1996. – 208 с.
23. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – М.: Айрис–пресс, 2005. 6–е изд. – 448 с.
24. Евсин И. Они служили в Летово. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Архиепископ Глеб (Смирнов). Протоиерей Виктор Шиповальников.  М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2009. – 160 с.
25. Е.С. Корюкина. Проблема определения антитезы в терминологических словарях и справочниках. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 5(1).
26. Зотова–Печерская Т.П. С рождения посвященный. Псков: Изд. Гимней, 2012. – 146 с.
27. Ильюнина Л.А. (сост.). Живое предание. Жизнеописание и воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). – СПб.: Свято-Троицкая Сергиева пустынь, 2010. – 200 с.
28. Иоанн (Лудищев), иером. Проблемы современного человека в письмах духовниковXX века. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. – 127 с.
29. Как все… Интервью с Т.С. Смирновой, келейницей архимандрита Иоанна (Крестьянкина). [Электронный ресурс]. – URL: http://www.portal–slovo.ru/slovo/42605.php(дата последнего обращения — 11.04.2017 г.)
30. Кожина М.Н. Стилистика русского языка: [электронный ресурс] учебник / М.Н. Кожина, Л.Р. Дускаева, В.А. Салимовский. – 4-е изд., стереотип. – М.: ФЛИНТА: Наука, 2008. 464 с.
31. К.С. Горбачевич. Словарь эпитетов русского литературного языка. СПб.: Норинт, 2002. – 224 с.
32. Левитин-Краснов А.Э. Рук Твоих жар. Тель-Авив, 1979. – 479 с.
33. Л.П. Водясова, Е.А. Жиндеева. Лексический повтор как текстообразующий компонент и стилистический прием выразительности в художественном пространстве К.Г. Абрамова. Челябинск: Издательство Челябинского государственного университета, 2012. – 160 с.
34. Мелхиседек (Артюхин), архим. Всероссийский духовник: Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). – М.: Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе, 2016. – 128 с.
35. Николай Чесноков. Преподобный Серафим (Романцов) – духовник пустынножителей кавказских гор. – [Электронный ресурс]. – URL: http://www.pravoslavie.ru/82277.html (дата последнего обращения — 11.04.2017 г.)
36. Н.В. Рыжкова, К.Ю. Дьякова. Обращение в эпистолярном жанре (по произведениям русской литературы). Вестник РУДН, серия Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2013, № 3.
37. О.П. Фесенко. Эпистолярий: жанр, стиль, дискурс. Вестник Челябинского государственного университета, 2008, № 23 (124).
38. О.Ф. Дубровская. Метафора – универсальное средство для сохранения устойчивости системы Русского языка. Исследовательский журнал русского языка и литературы, 2013.
39. Пастырь добрый. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) его духовных детей / Сост. А. Горюнова–Борисова; худож. А. Аксенова. – М.: Издательство Сретенского монастыря, 2016. – 496 с.
40. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. Учебник для вузов. М., «Высшая школа», 1977. Изд. 4–е, испр. – 316 с.
41. Р.Б. Камаева. Архаизмы как одна из основных категорий устаревшей лексики. Вестник Башкирского университета, 2012. Т. 17. № 4.
42. Свеча Богу. Московский старец протоиерей Василий Серебренников (1907 – 1996). Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007. – 312 с.
43. Сергий Правдолюбов, прот. Из тайников сердечных. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2014. – 368 с.
44. Смирнова Т.С. (сост.). Божий инок. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. – 399 с.
45. Смирнова Т.С. (сост.). От сердца к сердцу. Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Том 1. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2015. – 378 с.
46. Смирнова Т.С. (сост.). От сердца к сердцу. Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Том 2. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2015. – 384 с.
47. Смирнова Т.С. (сост.). Память сердца. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. – 327 с.
48. Смирнова Т.С. (сост.). Школа молитвы. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. – 159 с.
49. Т.С. Смирнова. Воспоминание о Промысле Божием, милующем нас, не понимающих Его любви. Изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 2016. – 256 с.
50. Тихон (Секретарев), архим. Врата небесные. История Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Псковская областная типография, 2012. – 107 с.
51. Тихон (Секретарев), архим. Земной ангел и небесный человек. Жизнь и труды отца Иоанна архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. – 114 с.
52. Т.Г. Аркадьева, М.И. Васильева, С.С. Владимирова, Т.Г. Шарри, Н.С. Федотова.Восприятие архаизмов современными носителями русского языка. Вестник Череповецкого государственного университета, 2014. № 5 (58).
53. Алексий Пиков, свящ. Проповедничество архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2010. – 85 с.
54. Алексий Пиков, свящ. Особенности эпохи в гомилетическом наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Магистерская диссертация. – Сергиев Посад: Московская духовная академия, 2012. – 86 с.
55. Алексей Рябиков. Пастырская деятельность архимандрита Иоанна (Крестьянкина) по воспоминаниям его духовных чад: Дипломная работа. – Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2010. – 64 с.
56. Игорь Глазунов. Связь проповеднической и духовнической практики в наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Николо-Угрешская православная духовная семинария, 2014. – 63.
57. Павел Купцов, чтец. Пастырский опыт архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Сергиев Посад: Московская духовная академия, 2015. – 100 с.
58. Филарет (Кольцов), архим. Пастырское служение архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Москва: Сретенская духовная семинария, 2008. – 139 с.

 

[1]  Смирнова Т.С. (сост.). Божий инок. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 264.

[2] Смирнова Татьяна Сергеевна, келейница и личный письмоводитель архимандрита Иоанна (Крестьянкина). В 1969 г. окончила Строгановское художественное училище, в этом же году произошло ее знакомство с архимандритом (на тот момент – иеромонахом) Иоанном (Крестьянкиным). В 1981 г. приступила к обязанностям письмоводителя старца. С 1990 г. и до кончины архимандрита Иоанна в 2006 г. несла послушание его келейницы. Автор и автор–составитель ряда трудов с жизнеописанием и воспоминаниями о Псково–Печерском духовнике. См.: Как все… Интервью с Т.С. Смирновой, келейницей архимандрита Иоанна (Крестьянкина). [Электронный ресурс]. – URL: http://www.portal–slovo.ru/slovo/42605.php (дата последнего обращения — 11.04.2017 г.)

[3] Смирнова Т.С. (сост.). Память сердца. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. – 327 с.

[4] Смирнова Т.С. (сост.). Божий инок. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. – 399 с.

[5] Смирнова Т.С. (сост.). Школа молитвы. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009.–159 с.

[6] А. Горюнова–Борисова (сост.). Пастырь добрый. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) его духовных детей. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2016. – 496 с.

[7] Сергий Правдолюбов, прот. Из тайников сердечных. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). М.: Свято–Успенский Псково-Печерский монастырь, 2014. – 368 с.

[8] Т.С. Смирнова. Воспоминание о Промысле Божием, милующем нас, не понимающих Его любви. Издание Свято–Успенского Псково-Печерского монастыря, 2016. – 256 с.

[9] Тихон (Секретарев), архим. Земной ангел и небесный человек. Жизнь и труды старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. – 114 с.

[10] Тихон (Секретарев), архим. Христов Пастырь: Жизнь и труды старца Архимандрита Иоанна (Крестьянкина) по материалам архива Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Печоры, 2013. – 132 с.

[11] Ильюнина Л.А. (сост.). Живое предание. Жизнеописание и воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). – СПб.: Свято-Троицкая Сергиева пустынь, 2010. – 200 с.

[12] Евсин И. Они служили в Летово. Архимандрит Иоанн Крестьянкин). Архиепископ Глеб (Смирнов). Протоиерей Виктор Шиповальников.  М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2009. – 160 с.

[13] Мелхиседек (Артюхин), архим. Всероссийский духовник: Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). – М.: Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе, 2016. – 128 с.

[14] Зотова–Печерская Т.П. С рождения посвященный. Псков: Издательство Гимней, 2012. – 146 с.

[15] Антоний (Гулиашвили), архим. «День священника» и другие грузинские рассказы. – М.: Изд–во Сретенского монастыря, 2014. – 128 с.

[16] Свеча Богу. Московский старец протоиерей Василий Серебренников (1907 – 1996). Свято–Троицкая Сергиева Лавра, 2007. – 312 с.

[17] Левитин–Краснов А.Э. Рук Твоих жар. Тель–Авив, 1979. – 479 с.

[18] Например – книга проповедей архим. Иоанна. См.: Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди. Изд. Правило Веры, 1995. – 560 с.

[19] Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди. М.: Отчий дом, 2010. – 592 с.

[20] Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди Великого поста. – М.: Правило веры, 2013. – 328 с.

[21] Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди Великого поста. Подготовительные недели. 5 тетрадей. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2012.

[22] Например – одно из таковых изданий: Иоанн (Крестьянкин), арх. Письма. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2008. – 544 с.

[23] Иоанн (Крестьянкин), архим. Рассуждение с советом. Собрание писем. – М.: Правило веры, 2014.–608 с.

[24] Иоанн (Крестьянкин), архим. Опыт построения исповеди. Сретенский монастырь, 2008. – 255 с.

[25] Иоанн (Крестьянкин), архим. (сост.). Размышления о бессмертной душе. – М.: Отчий дом, 2008. – 175 с.

[26] Иоанн (Крестьянкин), архим. (сост.). Настольная книга для монашествующих и мирян. – М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь; Изд. Отчий дом, 2015. – 400 с.

[27] Иоанн (Крестьянкин), архим. Избранное. – М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь; издательство Отчий дом, 2014. – 816 с.

[28] Сочинение студента III курса МДА священника И. Крестьянкина по истории Русской Церкви на тему: «Преподобный Серафим Саровский чудотворец и его значение для русской религиозно–нравственной жизни того времени». Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь, 2008. – 112 с.

[29] Иоанн (Лудищев), иером. Проблемы современного человека в письмах духовников XX века. М.: Изд–во Сретенского монастыря, 2007. – 127 с.

[30] Архимандрит Филарет (Кольцов), насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Долгие годы нес послушание келейника архимандрита Иоанна (Крестьянкина).

[31] Филарет (Кольцов), архим. Пастырское служение архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа. – Москва: Сретенская духовная семинария, 2008. – 139 с.

[32] Алексий Пиков, свящ. Проповедничество архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2010. – 85 с.

[33] Алексей Рябиков. Пастырская деятельность архимандрита Иоанна (Крестьянкина) по воспоминаниям его духовных чад: Дипломная работа – Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2010. – 64 с.

[34] Игорь Глазунов. Связь проповеднической и духовнической практики в наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Николо-Угрешская православная духовная семинария, 2014. – 63.

[35] Алексий Пиков, свящ. Особенности эпохи в гомилетическом наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Магистерская диссертация. – Сергиев Посад: Московская духовная академия, 2012. – 86 с.

[36] Павел Купцов, чтец. Пастырский опыт архимандрита Иоанна (Крестьянкина): Дипломная работа – Сергиев Посад: Московская духовная академия, 2015. – 100 с.

[37] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 119.

[38] Особое место в памяти сердца архим. Иоанна занимали орловские пастыри, архипастыри и блаженные, окружавшие его в годы его детства и юности. Имена некоторых из них навсегда запечатлелись в воспоминаниях старца. Одним из таких пастырей был протоиерей Аркадий Оболенский, служивший в храме Иверской иконы Божией Матери города Орла и весьма почитаемый его боголюбивыми жителями. Имя другого пастыря – протоиерея Георгия Коссова (ныне прославленного в лике священноисповедников) из села Спас–Чекряк Болховского уезда Орловской губернии – связано с паломничеством, которое совершил к нему Иван Крестьянкин в отроческом возрасте. Кроме них, в книге жизнеописания архим. Иоанна приводятся имена епископа Серафима (Остроумова), прославленного в лике священномучеников, епископа Николая (Никольского), протоиереев Николая Азбукина и Всеволода Ковригина, монахинь Анны и Веры (Логиновой), а также орловских блаженных А.А. Сайко и П.П. Кадило–Крестовского. См.: Смирнова Т.С. (сост.). Память сердца. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. С. 16 – 58.

[39] Иоанн (Крестьянкин), арх. Письма. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2008. С. 366.

[40] См.: Смирнова Т.С. (сост.). Божий инок. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2009. С. 19.

[41]Левитин–Краснов А.Э. Рук Твоих жар. Тель-Авив, 1979. С. 304.

[42] Пройдут годы, и уже на закате своей жизни архим. Иоанн скажет в одном из писем: «…воспоминания о времени моего пребывании и в Московской академии, и короткий срок моего жития в стенах Свято—Троице—Сергиевой Лавры до сих пор живы и согревают душу всякий раз, как я достаю их из запасников своей памяти». Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 179.

[43] Иоанн (Крестьянкин), арх. Письма. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2008. С. 51.

[44] Смирнова Т.С. (сост.). Память сердца. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2006. С. 205.

[45] Эпоха XXI века с присущим ей развитием и совершенствованием современных средств межличностного общения оставляет весьма мало места для традиционного письма.

[46] О.П. Фесенко. Эпистолярий: жанр, стиль, дискурс. Вестник Челябинского государственного университета, 2008, № 23 (124). С. 141.

[47] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. – 608 с.

[48] Серафим (Романцов, 1885 – 1976 гг.), схиархимандрит  – православный подвижник эпохи XX в. Нес служение в Глинской Рождества Пресвятой Богородицы пустыни и Драндском Успенском монастыре Сухумской епархии.  В 1930–х гг., после ареста, принимал участие в строительстве Беломорско-Балтийского канала. Последние годы жизни служил в кафедральном соборе Благовещения Пресвятой Богородицы г. Сухуми. В 2009 г. Синодом Украинской Православной Церкви причислен к лику святых. По благословению Святейшего Патриарха Кирилла мощи преподобного Серафима были обретены и перенесены в Глинскую пустынь. День памяти – 9 / 22 сентября. См.: Николай Чесноков. Преподобный Серафим (Романцов) – духовник пустынножителей кавказских гор. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.pravoslavie.ru/82277.html (дата последнего обращения — 11.04.2017 г.)

[49] См.: Т.С. Смирнова. Воспоминание о Промысле Божием, милующем нас, не понимающих Его любви. Издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 2016. С. 104.

[50] См.: Там же.  С. 106.

[51] Следует отметить, что начало сохранению эпистолярного наследия архим. Иоанна было положено не сразу. По свидетельству келейницы и письмоводителя старца Т.С. Смирновой, на первых порах письменного общения пастыря с его адресатами, черновики его ответов разбирались желающими для последующей переписки и бесследно исчезали. «Думать о сохранении их не приходило в голову. Казалось, что все шло благополучно, но вот однажды случилось непредвиденное. Отец Иоанн получил письмо такого содержания: «Батюшка, дорогой, мы получили Ваше замечательное письмо, благодарим. Но только ответ в нем не на наш вопрос». Это была моя оплошность, – признается Татьяна Сергеевна, – но промыслительная, которая стала судьбоносной для эпистолярного наследия отца Иоанна. Чтобы избежать подобной ошибки впредь, я стала записывать ответ батюшки на конверте от данного письма, и по отправке писем черновики стали возвращаться ко мне». Там же. С. 106–107. Содержание накапливающихся со временем черновых ответов архим. Иоанна впоследствии легко в основу первого сборника его писем.

[52] См.: Т.С. Смирнова. Воспоминание о Промысле Божием, милующем нас, не понимающих Его любви. Издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 2016. С. 104.

[53] Г.В. Черепанова, М.Г. Ветвицкая, Воробьевы. См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 571, 587.

[54] В период переписки – схиигуменом.

[55] См.: Н.В. Рыжкова, К.Ю. Дьякова. Обращение в эпистолярном жанре (по произведениям русской литературы). Вестник РУДН, серия Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2013, № 3. С. 16.

[56] См.: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – 6–й изд. – М.: Айрис–пресс, 2005. С. 402.

[57] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. – 608с.

[58] Там же.  С. 10.

[59] Там же.  С. 168.

[60] Там же. С. 179.

[61] Там же.  С. 502.

[62] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 249.

[63] Там же. С. 67.

[64] Там же.  С. 527.

[65] Там же. С. 30.

[66] Там же. С. 29.

[67] Там же. С. 318.

[68] Там же. С. 321.

[69] Там же. С. 491.

[70] Там же. С. 316.

[71] Там же. С. 324.

[72] Там же. С. 37.

[73] Там же. С. 587.

[74] Там же. С. 59.

[75] Там же. С. 94.

[76] Там же.  С. 322.

[77] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 64, 112, 144, 361, 567, 589, 592, 595.

[78] См.: Там же.  С. 264, 396, 514, 582, 592.

[79] См.: Там же.  С. 44, 108, 397, 587, 593.

[80] См.: Там же.  С. 54, 131,243, 581, 581.

[81] См.: Там же.  С. 130, 132, 155, 159, 175, 185, 272, 291, 302, 303, 309, 396, 404, 408, 513, 522, 524, 592.

[82] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014..  С. 71.

[83] См.: Там же. С. 275.

[84] См.: Там же. С. 583.

[85] См.: Там же. С. 491.

[86] См.: Там же. С. 132.

[87] См.: Там же. С. 323.

[88] См.: Там же. С. 446, 451, 457.

[89] См.: Там же. С. 57.

[90] См.: Там же. С. 70.

[91] См.: Там же. С. 144, 145.

[92] См.: Там же. С. 116.

[93] См.: Там же. С. 540.

[94] См.: Там же. С. 237.

[95] См.: Там же. С. 513.

[96] См.: Там же. С. 119, 172, 180, 221, 252, 272, 292, 336, 341, 363, 496, 588.

[97] См.: Там же. С. 192.

[98] См.: Там же. С. 161.

[99] «Нынешние чада Церкви совершенно особые, – говорит архим. Иоанн, – порождение всеобщей апостасии, они приходят к духовной жизни, отягченные многими годами  греховной жизни, извращенными понятиями о добре и зле. А усвоенная ими правда земная восстает на оживающее в душе понятие о Правде Небесной. И две эти правды по сути своей совершенно различны и непримиримы». Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 600–601.

[100] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 322.

[101] Там же.  С. 264.

[102] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 263, 522.

[103] Там же.  С. 264–265.

[104] Там же. С. 479.

[105] Там же.  С. 268.

[106] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 263.

[107] См.: Там же.  С. 172.

[108] См.: Там же.  С. 171.

[109] Там же.  С. 320.

[110] «Знайте, – предупреждает архим. Иоанн в одном из своих писем, – что без Церкви спасения нет, и Кормчий ее – Сам Господь». Там же.  С. 171.

[111] См.: Там же.  С. 374.

[112] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 376.

[113] Там же.  С. 186.

[114] См.: Там же. С. 186, 213.

[115] См.: Там же.  С. 489, 505.

[116] Ср.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 186.

[117] Там же.  С. 213.

[118] См.: Там же.  С. 309, 520.

[119] Там же.  С. 309.

[120] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С.  164.

[121] Там же.  С. 43.

[122] См.: Там же. С. 50, 137–138, 217, 488.

[123] Там же.  С. 196.

[124] См.: Там же. С. 319.

[125] См.: Там же.  С. 137–138, 213, 233–234.

[126] См.: Там же.  С. 173.

[127] См.: Там же.  С. 67.

[128] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 217.

[129] Там же.  С. 67.

[130] Об опытном прохождении внутренней, духовной брани архим. Иоанн кратко, но весьма содержательно свидетельствует в строках одного из своих писем: «Тех же слов, что тебе нашептывает враг, я произнести не мог никак, ибо знаю тяжесть брани духовной не по книгам». Там же.  С. 204.

[131] См.: Там же.  С. 230.

[132] Там же.  С. 230.

[133] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 129.

[134] См.: Там же.  С. 208, 322.

[135] См.: Там же.  С. 337, 524.

[136] Там же.  С. 129.

[137] См.: Там же. С. 230.

[138] См.: Там же.  С. 277.

[139] Там же.  С. 277.

[140] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 458.

[141] См.: Там же.  С. 288.

[142] Там же.  С. 450.

[143] См.: Там же. С. 288.

[144] См.: Там же.  С. 380.

[145] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 382.

[146] «Се чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое…» («Вот, чадо, Христос здесь невидимо стоит, принимая исповедь твою…»). См. текст чинопоследования Таинства Исповеди.

[147] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 510.

[148] См.: Там же. С. 380, 387, 388.

[149] Там же.  С. 121.

[150] См.: Там же.  С. 62, 384.

[151] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 190.

[152] Там же.  С. 421.

[153] См.: Там же.  С. 393.

[154] См.: Там же.  С. 390.

[155] См.: Там же.  С. 251, 403.

[156] Там же.  С.  394–395.

[157] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 251, 394,

[158] Ср.: Лев. 19: 18, 34; Ин. 13: 34; Мф. 7: 12.

[159] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 165.

[160] См.: Там же.  С. 109.

[161] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 350.

[162] См.: 1 Кор. 13.

[163] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 164.

[164] Иоанн Там же.  С. 261.

[165] Иоанн Там же.  С. 252.

[166] См.: Там же. С. 363, 540.

[167] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 241.

[168] См.: Там же.  С. 210, 371.

[169] См.: Там же.  С. 540.

[170] Там же. С. 252.

[171] См.: Там же.  С. 252, 253, 273.

[172] Характерной особенностью духовного устроения человека послереволюционной эпохи, по наблюдениям архим. Иоанна, является утрата им понятия «…о Боге и Его благом Промысле, созидающем жизнь всего мира и каждого человека отдельно». См.: Там же.  С. 189.

[173] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 54.

[174] Святитель Нон, епископ Едесский (+ 471 г.). День памяти 10 / 23 ноября.

[175] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 148.

[176] Там же.  С. 520.

[177] Ср.: Лк. 12:7.

[178] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 353.

[179] Там же.  С. 145.

[180] См.: Там же.  С. 199.

[181] См.: Там же.  С. 132, 199–200.

[182] См.: Там же.  С. 132, 202.

[183] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 200–201.

[184] См.: Там же.  С. 199, 202.

[185] Там же.  С. 201.

[186] См.: Там же.  С. 199–200, 202.

[187] Там же.  С. 253.

[188] См.: Там же.  С. 198, 201, 202.

[189] Там же.  С. 196.

[190] Глубокий пастырский опыт в деле духовного окормления современного человека позволяет архим. Иоанну свидетельствовать о том, что «…в наше время никак нельзя браться за подвиг, да еще самочинно…», т.к. «…гордыня до такой степени помрачила умы и чувства, что ничего, кроме пагубы, эти подвиги не дают». См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 288.

[191] См.: Там же.  С. 32, 241, 265, 364, 395–396, 419, 457, 463–464.

[192] Там же.  С. 240.

[193] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 204.

[194] «Ни однажды не мог твердо установить на земле легкой стопы своей, но одни бедствия непрестанно препровождают меня к большим бедствиям», – цитирует Святителя архим. Иоанн, продолжая словами первого: «Наказание ли это за грех? Или угли, которыми очищается жизнь, как золото в горниле?». См.: Там же.  С. 57.

[195] См.: Там же. С. 32.

[196] См.: Там же. С. 240, 265, 395, 457.

[197] См.: Там же. С. 240, 364.

[198] Там же.  С. 266.

[199] См.: Там же.  С. 485.

[200] См.: Там же. С. 204, 321, 457, 458, 459.

[201] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 338.

[202] «Развитие греха и искажение жизни происходит постепенно: начинается с помрачения ума (чтобы ум был светел, надо ежедневно читать Святое Евангелие и видеть жизнь и оценивать в свете Евангельских истин), за сим следует расслабление воли, и покатился снежный ком греха, растет и растет, пока тебя не раздавит. За расслаблением воли следует искажение совести, когда все видим в искаженном свете, и получаем за все растление тела». Там же.  С. 320.

[203] См.: Там же.  С. 71.

[204] См.: Там же.  С. 50.

[205] См.: Там же.  С. 173, 309.

[206] Там же.  С. 524.

[207] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 255, 348.

[208] Там же.  С. 256.

[209] См.: Там же. С. 255.

[210] Там же.  С. 348.

[211] См.: Там же.  С. 53, 80, 159, 160, 208, 213, 251, 257, 258, 259, 394.

[212] Там же.  С. 396.

[213] См. Рим. 16:4.

[214] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 219, 250.

[215] Там же.  С. 219.

[216] Там же.  С. 431.

[217] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 342, 432.

[218] Там же.  С. 372.

[219] Там же.  С. 390.

[220] См.: Там же. С. 315, 413, 426, 438.

[221] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 279, 315, 398, 399.

[222] См.: Там же. С. 408, 411.

[223] См. Рим. 16:4.

[224] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 188, 402, 405, 416, 425.

[225] Там же. С. 438.

[226] См.: Там же. С. 399, 403, 405.

[227] Там же.  С. 416.

[228] См.: Быт. 3:19.

[229] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 400.

[230] См.: Там же.  С. 202, 245, 438.

[231] См.: Там же. С. 427, 431.

[232] Там же. С. 213.

[233] См.: Там же.  С. 366.

[234] Говоря о том, какой должна быть настоящая христианская любовь, архим. Иоанн неоднократно ссылается на содержание гл. 13 первого послания апостола Павла к Коринфянам. См.: Там же.  С. 164, 196, 427, 436.

[235] См.: Там же.  С. 365–366, 402, 417–418, 419, 422, 431, 432, 434–435.

[236] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 377.

[237] См.: Там же. С. 377, 402, 427.

   [238] В сборнике писем архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Рассуждение с советом» данной теме отведена отдельная глава под названием «О монашестве». См.: Там же.  С. 484. Кроме того, вопросы, связанные с темой монашества вообще и современного монашества в частности, встречаются и в ряде других писем сборника, не входящих в данный раздел. См.: Там же. 32, 54, 57, 58, 62, 63, 66, 67–68, 151, 181, 221, 357, 395–396, 441, 461, 464–465, 486, 560, 561.

[239] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 202, 245, 340.

[240] Там же.  С. 202.

[241] См.: Там же.  С. 351.

[242] См.: Там же.  С. 484, 487.

[243] Там же. С. 486.

[244] Там же. С. 461.

[245] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 499–500.

[246] Там же.  С. 357.

[247] Там же.  С. 66.

[248] Там же.  С. 149.

[249] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 354.

[250] Там же.  С. 500.

[251] Там же.

[252] Там же. С. 455. Взгляд архим. Иоанна на значение родительского благословения на создание человеком семьи или принятие им монашества отражен и в ряде других писем пастыря. См.: Там же. 33, 349, 432, 452, 453, 454, 455, 486.

[253] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 560.

[254] Ср.: Мф. 7: 13–14; Лк. 13:24.

[255] Там же.  С. 395–396.

[256] Там же.  С. 464–465.

[257] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 488.

[258] Там же.  С. 498–499.

[259] Там же.  С. 496.

[260] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 504.

[261] Там же.  С. 484.

[262] Там же.  С. 489.

[263] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 151.

[264] Там же.  С. 486.

[265] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 182, 184, 217, 297, 518, 518–519, 531.

[266] Там же.  С. 217.

[267] См.: Там же.  С. 397, 508.

[268]Там же.  С. 182.

[269] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 512.

Нелишним будет дополнить, что отец Иоанн занимал абсолютно категоричную позицию в данном вопросе, придавая каноническим постановлениям непосредственно сакральное значение и связывая многие беды современных священнослужителей именно с фактом нарушения ими такого рода канонических правил. См.: Там же.  С. 128, 263–264, 268–269, 297, 512, 527, 527–528, 529, 530–531, 531–532, 533, 561–562.

[270] См.: Там же.  С. 296, 297, 533–534.

[271] Там же.  С. 561–562.

[272] Здесь, в частности, следует привести пример людей, пришедших к вере через увлечение рок-музыкой и однозначное отрицательное к ней отношение архим. Иоанна. В одном из своих писем к священнослужителю, несущему на себе тяготы последствий нарушения канонических правил, пастырь говорит, что причина полученной им бесовской одержимости кроется в увлечении им рок-музыкой. В другом письме отец Иоанн предупреждает мирянина, пожелавшего принять священный сан, о гибельных последствиях его намерения, поясняя, что «…пришедшие к престолу от рок—музыки служить во спасение не могут». См.: Там же.  С. 527, 532.

[273] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 522.

[274] Там же. С. 359.

[275] См.: Там же. С. 359, 512.

[276] Там же.  С. 509.

[277] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 511.

[278] Георгий Коссов, священноисповедник. Дата памяти – 26 августа / 8 сентября.

[279] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 178.

[280] Там же.  С. 179.

[281] См.: Там же.  С. 516, 517.

   [282] Там же.  С. 516–517.

   [283] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 508–509.

   [284] См.: Там же.  С. 149, 183–184.

[285] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 149, 183–184.

[286] Там же.  С. 514.

[287] См.: Там же.  С. 515.

[288] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 522.

[289] Там же.  С. 185.

[290] Там же.  С. 520.

[291] Там же.  С. 508.

[292] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 513–514.

[293] Там же.  С. 184.

[294] О насущности данного вопроса для современного человека можно судить по частоте его упоминания в содержании корреспонденции архим. Иоанна. В книге писем «Рассуждение с советом» теме выбора жизненного пути посвящен раздел под названием «Как устраивать свою жизнь». См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 340. Кроме того, проблема определения человеком его дальнейшего жизненного пути затрагивается и в других письмах пастыря, не вошедших в указанный выше раздел сборника «Рассуждение с советом». См.: Там же. С. 30, 31, 40, 65, 123, 245, 486, 511–512, 454–456.

[295] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 342.

[296] Там же.  С. 341.

[297] Там же.  С. 340.

[298] Там же.  С. 351.

[299] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 340.

[300] Там же. С. 33.

[301] Там же.  С. 203.

[302] Там же.  С. 218.

[303] Там же.  С. 460.

[304] Там же.  С. 208.

[305] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 461.

Пример со святителем Игнатием (Брянчаниновым) архим. Иоанн приводит, также, в тексте другого своего письма. См.: Там же. С. 359.

[306] Там же.  С. 433.

[307] Там же.  С. 538–539.

[308] В качестве примера здесь можно привести слова святителя Игнатия (Брянчанинова), который, образно сравнивая человека с домом и сосудом, утверждает, что «тот человек, который не захочет быть домом Божиим, сосудом Божественной благодати, соделывается домом и сосудом греха и сатаны». По утверждению Святителя, человек сотворен для сообщения с Божественной благодатью, лишая себя которой, он «…делается чуждым самому себе и подчиняется невольно преобладанию падших духов за произвольное устранение из себя благодати, за попрание цели Творца».  См.: Брянчанинов Игнатий, святитель. Собрание сочинений. Т. 3. – М.: Терирем, 2011. С. 346 – 347.

[309] Мф. 12:30.

[310] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 380.

[311] Ср.: Мф. 7: 24 –27.

[312] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 144.

[313] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 275.

[314] См.: Там же.  С. 180.

[315] См.: Там же.  С. 80.

[316] См.: Там же.  С. 241.

[317] См.: Там же. С. 207.

[318] См.: Там же.  С. 413.

[319] Там же.  С. 71.

[320] См.: Там же.  С. 256.

[321] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 320.

        [322] Развитие греха и искажение жизни происходит постепенно: начинается с помрачения ума (чтобы ум был светел, надо ежедневно читать Святое Евангелие и видеть жизнь и оценивать в свете Евангельских истин), за сим следует расслабление воли, и покатился снежный ком греха, растет и растет, пока тебя не раздавит. За расслаблением воли следует искажение совести, когда все видим в искаженном свете, и получаем за все растление тела. Там же.  С. 320.

[323] Там же.  С. 493–494.

[324] Там же. С. 267.

[325] В содержании корреспонденции архим. Иоанна нет подробного объяснения понятия смертного греха. Пастырь лишь упоминает его в некоторых своих письмах. См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 294, 337.

[326] Там же.  С. 294.

[327] См.: Там же.  С. 321.

[328] Там же.  С. 338.

[329] Там же. С. 458.

[330] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 468.

[331] См.: Там же. С. 468 – 469.

[332] См.: Там же. С. 384.

[333] Там же. С. 127.

[334] См.: Там же. С. 127.

[335] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 186.

[336] Там же. С. 192.

[337] Ср.: Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. Правило веры, 2009. С. 56.

[338] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 318.

[339] Там же. С. 160.

[340] Там же. С. 160.

[341] Там же. С. 171.

[342] См.: Там же. С. 189.

[343] Там же. С. 538.

[344] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 78–79, 79–80, 159, 160, 171, 351, 352, 523–524, 538, 555–556, 564.

[345] Там же. С. 523.

           [346] См.: Там же. С. 334.

           [347] См.: Там же. С. 184.

           [348] См.: Там же. С. 397.

           [349] Там же. С. 513.

           [350] 1 Тим. 4:12.

[351] Архим. Иоанн поясняет, что «…к служащему у престола Божия Господь предъявляет особые требования: во-первых, сам он до венчания со своей избранницей должен быть девственником, и, во-вторых, та, которая станет впоследствии матушкой, тоже должна быть девственницей. Вот по этим канонам и не может человек стать батюшкой или матушкой, имея в прошлом груз смертных грехов, хотя и прощаются они согрешившему в покаянии». См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 531.

[352] См.: Там же. С. 128, 263–264, 527–528, 530–531, 532.

[353] Там же. С. 512.

[354] Там же. С.  528.

[355] Там же. С. 527–528.

[356] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 159.

[357] См.: Там же. С. 511, 535.

[358] Там же. С. 535.

[359] Там же. С. 561.

[360] «Молитесь о них, – взывает архим. Иоанн, – молитесь о себе, молитесь о нас, о мире. Ведь это и мы не дали миру чад Божиих, но только детей мира сего!» Там же.  С. 221.

[361] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 541.

[362] См.: Там же. С. 541.

[363] Там же. С. 496.

[364] См.: Там же. С. 489, 504–505.

[365] Там же. С. 504.

[366] Там же С.  505.

[367] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014.  С. 505.

[368] См.: Там же. С. 489.

[369] Там же.  С. 504.

[370] Там же. С. 560.

[371] См.: Там же. С. 204.

[372] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 270.

[373] Там же. С. 198.

[374] Там же.  С. 201.

[375] См.: Там же.  С. 159, 287.

[376] Там же. С. 287.

[377] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 69.

[378] Там же.  С. 527.

[379] См.: Там же.  С. 351.

[380] «Вот где горе-то наше, <…> – объясняет архим. Иоанн. Мы не знаем нашего православия и попадаемся на лесть вражию». См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 276. В некоторых других своих письмах отец Иоанн снова упоминает о безграмотности в вопросах веры как серьезной причине скорбных последствий в жизни человека. См.: Там же. С. 313, 315.

[381] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 315.

[382] См.: Там же. С. 128–129, 315, 316, 318, 451.

[383] Там же.  С. 313.

[384] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 377.

[385] В сборнике писем архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Рассуждение с советом» данной теме отведена отдельная глава под названием «Жизнь семейная». См. Там же.  С. 398.

[386] «Крест семейной жизни был труден во все времена, – пишет архим. Иоанн, – а трудности нынешнего времени усугубляются нашим маловерием, неумением быть последовательными в том, что избираем, и духовным одичанием общества». См.: Там же.  С. 438.

[387] См.: Там же. С. 250.

[388] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014.  С. 250.

[389] См.: Там же.  С. 219.

[390] Там же. С. 342.

[391] См.: Там же. С. 328.

[392] См.: Там же.  С. 328.

[393] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014.  С. 327–328, 336, 426, 457.

[394] Там же.  С. 328.

[395] См.: Там же.  С. 279, 398.

[396] Там же.  С. 315.

[397] См.: Там же.  С. 413.

[398] Там же. С. 438.

[399] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014.  С. 135.

[400] Там же.  С. 135.

[401] «От того, что мы такие разумные, – говорит архим. Иоанн, – нынче совсем не родятся преподобные». См.: Там же.  С. 136.

[402] См.: Там же.  С. 135–136.

[403] Там же.  С. 259.

[404] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 372.

[405] См.: Там же.  С. 439.

[406] Там же.  С. 81.

[407] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 407.

[408] В одном из своих писем архим. Иоанн подчеркивает, что проблема разрушения семьи не ограничивается рамками взаимоотношений супругов, но простирается на жизнь детей, которая будет разбита с молодых лет в случае расторжения брака между их родителями. «А ведь за семью–то надо побороться, – говорит он, – это не просто ваши с супругом отношения. Это разбитая с ранней молодости жизнь ваших детей». Там же.  С. 398.

[409] См.: Там же.  С. 402, 417–418, 431, 432, 434–435.

[410] Там же. С. 402, 377.

[411] См.: Там же.  С. 427.

[412] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 315.

[413] Там же.  С. 244.

[414] Там же.  С. 106.

[415] См.: Там же. С. 221.

[416] Далее, иногда – ИНН.

[417] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 555.

[418] «Искушение подобно рвотному лекарству, – разъясняет Святитель. Что в желудке кроется, рвотное лекарство показывает, так  и что во внутреннем человеке имеется, искушение и напасть явным делает». См.: Святитель Тихон Задонский. Наставление христианское. – Святая Успенская Киево-Печерская Лавра, 2014. С. 95.

[419] Уместность и точность приведенного здесь сравнения святителя Тихона Задонского подтверждается словами самого архимандрита Иоанна, который констатирует, что «государственная проблема об индивидуальных номерах налогоплательщика… <…> стала для нас той проверкой, которая проявила в верующих отсутствие веры Богу и доверия Матери–Церкви…». См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 543.

[420] В сборнике писем архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Рассуждение с советом» данной теме отведена отдельная глава под названием «Современная смута». См. Там же. С. 536.

[421] См.: Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014.  С. 537, 537–538, 552–553, 554–555, 556.

[422] Там же. С. 283.

[423] См.: Там же.  С. 537.

[424] Там же.  С. 537–538.

[425] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 541.

[426] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 541–542.

[427] См.: Мф. 24:36, Мк. 13:32.

[428] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 511.

[429] Российский языковед Е.М. Верещагин дает более конкретное и развернутое определение библеизмам. К таковым, по мнению профессора, следует относить «отдельные слова современного русского литературного языка, устойчивые сочетания, цельные выражения и фразы, восходящие по своему происхождению к Библии, которые или заимствованы из Библии, или подверглись семантическому воздействию библейских текстов, в том числе не ассоциируемые с ней в современном языковом сознании». Верещагин Е. Христианская книжность Древней Руси. М.: Наука, 1996. С. 58.

[430] Ср.: Мф. 24: 15–16.

[431] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 178.

[432] «И подошел Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова». 3 Цар. 18: 21.  Согласно толкованию блаженного Феодорита Кирского, образное изречение о хромании на оба колена, с которым пророк Илия обратился к израильскому народу, характеризует духовное состояние последнего, пытавшегося совместить служение Богу с поклонением идолам. «Израильтяне и Богу поклонялись, и служили идолам, – разъясняет св. Феодорит, – почему и присовокупил пророк: аще есть Господь Бог, пойдем вслед Его; аще же Ваал есть, то идите за ним (там же), – т. е. Богу неугодно, чтобы чтимы были лжеименные боги, да и они не терпят, чтобы поклонялись истинному Богу. А вы делаете то и другое и ни к кому не сохраняете твердого благорасположения». См.: Блаженный Феодорит Кирский. Толкование на третью книгу Царств. [Электронный ресурс]. – URL: https://azbyka.ru/otechnik/Feodorit_Kirskij/tolkovanie-na-tretiu-knigu-tsarstv/#0_57 (дата последнего обращения — 17.04.2017 г.).

[433] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 146.

[434] Ср.: 1 Кор. 16: 22.

[435] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 295.

[436] См.: Мф. 5: 13.

[437] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 350.

[438] См.: 2 Кор. 12: 9.

[439] Ср.: Мф. 6: 24: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть».

[440] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 315.

[441] Там же. С. 157.

[442] Там же. С. 277.

[443] Там же. С. 295.

[444] Там же. С. 515.

[445] См.: Л.П. Водясова, Е.А. Жиндеева. Лексический повтор как текстообразующий компонент и стилистический прием выразительности в художественном пространстве К.Г. Абрамова. Вестник Челябинского государственного университета, 2012, № 17 (271).  С. 38.

[446] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 143.

[447] См.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. Изд. 4–е, испр. Учебник для вузов. М., Высшая школа, 1977. С. 300.

[448] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 181.

[449] Там же. С. 65.

[450] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 66.

[451] Там же. С. 285.

[452] См.: Е.С. Корюкина. Проблема определения антитезы в терминологических словарях и справочниках. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012. С. 300.

[453] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 317.

[454] Там же. С. 380.

[455] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 56.

[456] Там же. С. 346.

[457] Там же. С. 535.

[458] Там же. С. 305.

[459] См.: Кожина М.Н. Стилистика русского языка: [электронный ресурс] учебник / М.Н. Кожина, Л.Р. Дускаева, В.А. Салимовский. – М.: ФЛИНТА: Наука, 2008. 4–е изд., стереотип. С. 222.

[460] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 345

[461] Там же. С. 352.

[462] Там же. С. 166.

[463] Там же. С. 539.

[464] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 167.

[465] Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык: Учебник / Под редакцией Н.С. Валгиной. – Москва: Логос, 2002. 6–е изд., перераб. и доп. С. 28.

[466] См.: Р.Б. Камаева. Архаизмы как одна из основных категорий устаревшей лексики. Вестник Башкирского университета, 2012. Т. 17. № 4. С. 1838.

[467] См.: Т.Г. Аркадьева, М.И. Васильева, С.С. Владимирова, Т.Г. Шарри, Н.С. Федотова. Восприятие архаизмов современными носителями русского языка. Вестник Череповецкого государственного университета, 2014. № 5 (58). С. 53.

[468] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 559.

[469] Там же.  С. 351.

[470] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 198.

[471] Там же.  С. 209.

[472] Там же.  С. 176.

[473] См.: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – 6-й изд. – М.: Айрис-пресс, 2005. С. 82.

[474] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 539.

[475] См.: Беседина, Н.А. В.Л. Малахова. Роль фразеологии в отображении национальной специфики мировосприятия. Омск, 2004. Ч.5. С. 17.

[476] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 245.

[477] Там же. С. 261.

[478] Там же. С. 351.

[479] Там же. С. 245.

[480] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 294.

[481] Там же. С. 366.

[482] Там же. С. 439.

[483] Там же. С. 249.

[484] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 304.

[485] Там же. С. 347.

[486] О большом значении метафоры для сохранения русского языка свидетельствует академик О.Ф. Дубровская. Она утверждает, что «метафора является не только универсальным орудием в научном поиске, но и тем элементом, который способен сохранить существование Русского языка в устойчивой системе трёх стилей: Простого, Среднего и Возвышенного». О.Ф. Дубровская. Метафора – универсальное средство для сохранения устойчивости системы Русского языка. Исследовательский журнал русского языка и литературы, 2013. С. 5.

[487] Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.: Просвещение, 1981. С. 82.

[488] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 354.

[489] Там же. С. 488.

[490] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 336.

[491] Там же. С. 336.

[492] Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. Изд. 4-е, испр. Учебник для вузов. М., Высшая школа, 1977. С. 295. Вместе с тем, следует отметить, что в науке до сих пор не существует единого и определенного подхода к определению термина «эпитет». Так, одни ученые более склонны к узкому его восприятию, относя эпитет к явлениям исключительно стилистического порядка. Иные же исследователи рассматривают данный термин в более широком смысле, допуская его проявление не только в поэзии и прозе, но и в обиходно–разговорной речи. См.: К.С. Горбачевич. Словарь эпитетов русского литературного языка. СПб.: Норинт, 2002. С. 3–4.

[493] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 372.

[494] А.В. Полонский, В.Г. Глушкова. Эпитет как знак культуры и личности. Белгород, 2014. С. 189.

[495] См.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. Изд. 4–е, испр. Учебник для вузов. М., Высшая школа, 1977. С. 297.

[496] Иоанн (Крестьянкин), арх. Рассуждение с советом. Собрание писем. М.: Правило веры, 2014. С. 32.

[497] Там же. С. 240.

[498] Там же. С. 337.